Джон Стейнбек - О мышах и о людях

— Точно, спятил, — кивнул Крючок. — Правильно твой друг не спускает с тебя глаз.

Ленни тихо сказал:

— Я не вру. Всё так и будет. У нас будет маленькое ранчо и мы станем жить от тука земли.

Крючок поудобней устроился на лежаке.

— Садись, — пригласил он. — Вон, на бочонок с гвоздями.

Ленни скрючился на маленьком бочонке, осторожно поглядывая на конюха.

— Ты думаешь, я вру, — сказал он. — Но это правда. Каждое слово правда, можешь спросить у Джорджа.

Крючок подался вперёд, упёр чёрный подбородок в ладонь, взгляд его заскользил по бесформенному лицу Ленни.

— Вы странничаете на пару с Джорджем, ага?

— Ну да. Мы всегда вместе.

— Иногда он говорит, а ты знать не знаешь, о чём он толкует, так ведь? — Он ещё больше подался вперёд, буравя Ленни взглядом глубоко посаженных глаз. — Ведь так, а?

— Ну… да… иногда.

— Знай себе молотит языком, а ты никак не поймёшь, а?

— Да… иногда. Но… не всегда.

Крючок перегнулся через край лежака.

— Я — нигер с юга, — сказал он. — Я родился здесь, в Калифорнии. У моего старика была куриная ферма, акров десять. Дети белых приходили к нам играть, а иногда я ходил играть к ним, некоторые из них были очень добрые. Моему старику это не нравилось. Я и долгое время спустя всё никак не мог понять, почему это ему не нравилось. Теперь–то знаю, — он помедлил в замешательстве, а когда заговорил снова, его голос стал мягче. — Там на мили вокруг не было больше ни одной цветной семьи. И здесь, на этом ранчо, нет больше ни одного цветного — только в Соледаде, кажется, одна семья. — Он рассмеялся. — Поэтому если я чего говорю, так это ж только нигер говорит, на это можно забить.

Ленни спросил:

— А как ты думаешь, сколько пройдёт времени, пока щенок вырастет и его можно будет гладить?

Крючок снова рассмеялся.

— С тобой можно говорить о чём хочешь и не бояться, что ты пойдёшь болтать почём зря. Пройдёт пара недель, и щенки будут в порядке. Джордж знает, что говорит. Только он говорит, а ты нихрена не понимаешь, — он возбуждённо наклонился. — Да ладно, это нигер болтает, скрюченный нигер. Это ничего не значит, так ведь? Так что забей, всё равно ничего не поймёшь. Я такое тыщу раз видал — один парень толкует чего–нибудь другому и ему до фонаря, слышит ли тот его и понимает ли, так что всё едино, разговаривают они или сидят молча. — Он возбуждённо хлопнул рукой по колену. — Джордж может нести любую чушь — без разницы, это просто болтовня. Главное, что есть с кем поговорить, вот и всё.

Крючок помолчал. Потом снова заговорил и его голос стал тихим и убеждающим.

— А представь, Джордж больше не вернётся. Представь, что он смотает удочки. Чего ты станешь делать?

До Ленни не сразу дошло сказанное, а когда дошло, он только и выдавил растерянно:

— А?

— Я говорю, представь, что вот Джордж ушёл в город, и ты больше никогда о нём не услышишь. — Крючок предвкушал маленькую победу. — Только прикинь, — повторил он.

— Он не сделает этого! — вскричал Ленни. — Джордж никогда не сделает ничего такого. Я уже долго–долго с Джорджем. Вечером он придёт. — Однако сомнение уже угнездилось в душе Ленни, и он испуганно произнёс: — Ты думаешь, он не вернётся?

Лицо Крючка засветилось от удовольствия наблюдать смятение этого верзилы.

— Ну, никто не знает, чего там на уме у другого, — рассудительно заметил он. — Скажем, он захочет вернуться, но не сможет. Предположим, его убьют, или ранят так сильно, что он не сможет прийти.

Ленни изо всех сил постарался понять.

— Джордж не сделает такого, — повторил он. — Джордж осторожный, его ещё никогда не ранили. Его никогда не ранили, потому что он очень осторожный.

— Ладно, пусть так, но давай представим, что он не вернётся. Чего ты станешь делать?

Лицо великана сморщилось в попытке представить.

— Я не знаю, — произнёс он. И вскричал: — Скажи, зачем ты это говоришь? Это неправда! Джорджа не ранят!

Крючок сверлил его взглядом.

— Хочешь, я скажу тебе, что будет, коли он не вернётся? Тебя упекут в дурку. На тебя наденут ошейник и посадят на цепь, как собаку.

Внезапно взгляд Ленни стал сосредоточенным, отсутствующим и безумным. Он встал и сопя приблизился к Крючку.

— Кто ранит Джорджа? — угрожающе произнёс он.

Крючок почуял опасность. Он переместился на самый край лежака, чтобы побыстрей убраться с дороги, если что.

— Я только предположил, — пробормотал он, успокаивающе вытянув руки. — Джорджа не ранят, он в полном порядке, жив–здоров и скоро вернётся.