Уильям Голдинг - Воришка Мартин

Резкий крик заставил его поднять голову. Рядом на вершину скалы опустилась чайка – крылья полураскрыты, голова опущена.

– Что тебе надо?

Пернатое пресмыкающееся сделало пару шажков в сторону и сложило крылья. Клюв нырнул под крыло.

– Эх, посрать бы, сразу полегчало бы.

Он тяжело повернулся и взглянул на Гнома, тот подмигнул серебряным глазом. Четкая линия горизонта казалась совсем близкой, и ему почудилось, что на ней можно различить зубчатые очертания волн.

Как жаль, что здесь нет травы. Он хотел было сходить за курткой и устроить удобное сиденье, но требуемое усилие представилось чрезмерным.

– Внутри все болит, как отбитое. Камни такие твердые… Лучше подумать о воде.

Жидкая стихия, мягкая и податливая.

– Надо укрытие какое-нибудь соорудить, сбор воды наладить.

Силы понемногу возвращались, и он забеспокоился. Хмуро взглянул на треснувшую скалу, столь непонятно и раздражающе знакомую, потом проследил взглядом тонкую полоску водорослей. Кое-где она блестела. Может, как раз блеск и заметят с воздуха?

– Можно собирать воду в плащ. А еще – выбить в стенке канавы водосток.

Он замолчал и откинулся назад, прислонившись к Гному, но вскоре твердый, неровный камень вновь заставил его согнуться.

– Откуда эта тяжесть? – Глаза обратились к небу. – Давит и давит… Агорафобия, или как там ее, в общем, противоположность клаустрофобии. Давление.

Водосбор.

Он встал на ноги и поплелся вниз по Хай-стрит. Подошел к ночному укрытию, потом к соседней расщелине и внимательно ее осмотрел.

– Откуда здесь чаще всего ветер?.. Поверхность водосбора должна смотреть на юго-запад.

Раскрыв нож, он провел по наклонной стенке царапину от самого верха до дна, где была неглубокая ямка глубиной с ладонь. Потом сходил к Гному, осторожно извлек белый камушек, похожий на картофелину, и вернулся. На черенке ножа торчал плоский заостренный штырек в четверть дюйма длиной, служивший отверткой. Приставив отвертку к процарапанной черте, он ударил камнем о рукоятку. От скалы отлетела каменная чешуйка. Он принялся колотить дальше, работая как долотом, и довольно быстро продолбил желобок длиною в фут и глубиной примерно в восьмую часть дюйма. Потом нагнулся и принялся за нижний конец линии.

– Начинать надо с самого важного, вдруг дождь начнется прямо сейчас!

Стук камня эхом отдавался в расщелине, и это было приятно, словно работа шла в помещении.

– Можно растянуть сверху бушлат или плащ, и будет крыша. Проклятая тяжесть здесь не так заметна – еще и потому, что я занят делом.

Руки ныли, но желобок поднимался все выше, и работать становилось удобней. Он попытался прикинуть, когда облегчение от перемены позы перевесит усталость, но понял, что никогда. Опустившись на дно, он уронил руки и прижался лбом к каменной стенке.

– Пойти, что ли, полежать немного… Или подложить бушлат и посидеть наверху, у Гнома.

Он оторвался от скалы и снова взялся за работу. Выдолбленная полоска росла.

Наконец нижняя часть сомкнулась с верхней. Он отступил, внимательно оглядел результат и скривился.

– Черт! Наклон надо сделать побольше.

Над верхней частью пришлось немало потрудиться.

– Пожалуй, еще углублю с краю…

Потому что объем воды… Спохватившись, он стал размышлять вслух:

– Объем воды на каждом отрезке желоба включает всю воду, собравшуюся выше, и пропорционален площади водосбора.

Он ударил еще раз, посыпались чешуйки. Руки уже не слушались, и он уселся на дно канавы, разглядывая свою работу.

– Что ж, займусь инженерным делом всерьез: найду подходящий резервуар и выдолблю целую сеть водостоков. Будет интересно – как замки из песка строить.

Что за император в Древнем Риме провел в город воду с гор?..

– Это мой акведук. Назову его Клавдием!

Он снова принялся долбить, противопоставляя разум бессмысленности скалы.

– Интересно, сколько я уже тут корячусь?

Лежа на спине, он слушал, как она ноет. Клавдий напоминал длинный белесый шрам.

– В твердости этой скалы есть что-то злобное. Обычный камень не бывает таким неподатливым. И еще – знакомым…

Тяжесть снова навалилась. Он решил сопротивляться и сел.

– Нужно было насушить водорослей и настелить на дно. Слишком много дел. Чтобы спастись и выжить, не хватает лишней пары рук. Может, подыскать новую спальню? На открытом месте, здесь достаточно тепло.

Слишком тепло.

– Внутри все ноет, как отбитое. Каждая клеточка, до самых костей. Мое тело будто раздулось, распухло…