Александр Житинский - Записки младшего научного сотрудника

Слава Богу, я не принимал. Не успел. Вернее, первенец не успел появиться в машине. Он опоздал на несколько минут.

Наутро мне его показали в окошко. Это был очень маленький, очень сморщенный и красный первенец. Такого первенца я даже не ожидал. Вдобавок выяснилось, что он девочка.

– Теперь все понятно, – пробормотал я. – Мужчина не стал бы вести себя так непоследовательно. Мужчина при любых обстоятельствах остается мужчиной.

А что, разве не так?

Мы играли в футбол с другой организацией. Все было честь честью – поле и ворота с сеткой. В воротах стоял Михаил Михайлович, доцент. Он только что из Парижа вернулся, с международного симпозиума. Как раз на матч успел.

Стоппером был наш ученый секретарь. Я никогда не видел ученого секретаря в трусах. Оказалось, у него мускулатура.

Меня поставили на правый край в нападение. Ты, говорят, только не мешайся. Как получишь мяч, беги по краю и подавай в центр. Там наши забивать будут.

Только судья свистнул, подбегает ко мне лысый старичок из команды противника. Левый защитник. Хочет меня опекать.

– Здравствуйте, – говорю. – Моя фамилия Верлухин. Будем знакомы.

– Трофимов, – говорит старичок и пытается шляпу приподнять. А шляпа у него за воротами осталась.

– Как вы думаете, – спрашиваю, – кто захватит инициативу? Вы или мы?

– Вы! – говорит Трофимов. – Вы ее захватите. У меня только просьба. Когда будете меня обыгрывать каскадом финтов, не очень брызгайтесь. У меня насморк.

И показывает на лужу. Как раз на нашем краю лужа неправильной формы, метров триста квадратных.

– Хорошо, – говорю я. – Буду выводить мяч из лужи. Вы меня поджидайте в той точке. Там у нас будет единоборство.

– А вы не собираетесь в центр перемещаться, чтобы запутать защиту? – спрашивает Трофимов.

– Нет, – отвечаю. – Мне и здесь хорошо.

Тут как раз мяч шлепается в лужу и плывет, подгоняемый ветром. Я его аккуратно вывожу в назначенную точку. Трофимов весь напружинился, переминается, собирается выполнять подкат.

Я протолкнул мяч вперед и побежал. Бегу, в ушах свистит. Еще раз мяч толкнул и упустил за лицевую линию. Стою, дышу.

Через минуту прибегает Трофимов. Дышит. Смотрит на меня с восхищением.

– Что было? – спрашивает. – Корнер или офсайт?

– Технический брак, – говорю.

Трофимов обиделся. Стал утверждать, что у него брака не было, а был недостаток скорости.

Отдышались мы и опять пошли на исходную позицию, к луже. Но тут судья свистнул на перерыв.

После перерыва мы с Трофимовым встретились уже на другом краю. Пожали друг другу руки как друзья-соперники.

– Вот здесь уж поиграем! – говорит он. – Сухо и ровно.

Посмотрел я на него, и такая меня жалость взяла! Цвет лица у него неважный. Наверняка печенью страдает. На щеках склеротические жилки. И насморк еще, сам говорил.

Решил я его больше не обыгрывать, чтобы не добавлять ему неприятностей. Все равно инициатива в наших руках. Пускай будет видимость достойного сопротивления.

Дают мне мяч, я иду на сближение, медленно поднимаю ногу, чтобы Трофимов успел приловчиться, – и мяч уже в ауте.

Трофимов порозовел, трусит возле меня рысцой.

– Вы не огорчайтесь, – говорит, – это бывает.

Потом на нашем краю наступило затишье. Все стали играть у ворот Мих-Миха. Жаль, что его не видели парижские коллеги. Он два раза упал на мокрую землю. И вообще творил чудеса.

– Вы тут постойте, – говорит Трофимов, – а я пойду немного в атаку подключусь. Извините.

И побежал вдаль. Я по его лысине слежу за событиями. Мяч навешивают на штрафную, свалка, мяч выскакивает, свалка, ученый секретарь сражается как лев, свалка, мяч навешивают…

Короче говоря, попадает он на лысину Трофимову, а оттуда в наши ворота. В верхний от вратаря нижний угол.

Начали с центра. Подбегает ко мне Трофимов, тихо светится, глаза скромно опустил. На лысине отпечаток мяча.

Думает, что я его поздравлять буду!

– Что же вы, – говорю, – лысый черт, меня подводите! Нехорошо это. Разве вас не устраивала боевая ничья?

Трофимов глазами сверкнул и говорит:

– Мы стремились только к победе!

В общем, не разглядел я его волевых качеств. Не учел бойцовский темперамент Трофимова. А мяча мне больше не дали.

На разборе игры шум стоял большой. Все кричали.

– Кто держал этого аса? Этого лысого! Он им всю игру сделал!

– Я держал! – говорю. – Я! Попробуйте, удержите его! Это же Бобби Чарльтон! Он мне сам рассказывал, что за сборную играл в тридцать восьмом году…