Ясно, что опыты с подниманием и опусканием освещенного диска были приняты за сигнализацию. И очевидно, в доносе принимал участие дворник.
Прошло около года. Я уже забыл об этой истории. И вдруг на мое имя получается большой, тщательно завернутый, перевязанный шпагатом пакет, весь облепленный сургучными печатями. А на нем сверху, над моим адресом, официальная надпись:
«От судебного следователя по важнейшим делам.
К делу о покушении на жизнь Командующего Войсками Одесского Военного Округа Генерала от Кавалерии барона Каульбарса» 71 71 Александр Васильевич Каульбарс (1844–1929) – военный, генерал от кавалерии, ученый-географ. Один из организаторов русской военной авиации. Министр обороны и председатель совета министров княжества Болгарского. Командующий войсками Одесского военного округа. Участник Русско-японской, Первой мировой и Гражданской войн. С 1920 в эмиграции. Жил в Болгарии и во Франции.
.
По окончании историко-филологического факультета я был оставлен при университете по кафедре философии. И когда стал готовиться к магистрантскому экзамену для получения прав на доцентуру, оставивший меня профессор H. Н. Ланге 72 72 Николай Николаевич Ланге (1858-1921) – психолог. Стажировался в Германии и Франции, работал в психологическом институте Вильгельма Вундта. Работал на кафедре философии Новороссийского университета в Одессе.
сказал мне:
– Так как вам через два года предстоит читать лекции студентам, то полезно было бы на некоторое время сделаться преподавателем гимназии. Это приучит вас свободно держаться перед аудиторией. А сейчас, как раз, в гимназиях введен новый предмет – философская пропедевтика, состоящая из краткого курса психологии в седьмом классе и курса логики в восьмом. Логику, как вы знаете, преподавали и раньше, для нее есть кадр старых учителей; а для психологии специалистов нет, и их нужно создавать из молодых людей, окончивших филологический факультет. Я обещал директору частной гимназии Юнгмейстеру 73 73 Андрей Васильевич Юнгмейстер (1854-?) – педагог. Директор двух (1896-1900) и пяти (1900-1905) прогимназий, а затем частной мужской гимназии (1905-1912) в Одессе.
переговорить с вами. Надеюсь, вы не откажете.
Перспектива сделаться учителем, хотя бы на два года, мне очень не улыбалась. Помня свои гимназические годы, я хорошо знал, какая каторга – иметь дело с мальчишками. Но делать было нечего. Отказаться – это вызвать недовольство своего руководителя, которого я очень ценил и уважал.
И вот, началась моя педагогическая деятельность.
Специальных руководств для преподавания в гимназиях психологии тогда еще не было, кроме учебника проф. Челпанова 74 74 Георгий Иванович Челпанов (1862–1936) – философ, логик, психолог. Преподавал философию в Новороссийском, Московском и Киевском университетах.
. Но по одному Челпанову преподавать не хотелось. Задавать уроки по учебнику «отсюда – досюда» казалось мне устаревшим приемом. И пришла в голову блестящая мысль: самому составлять лекции и читать их по университетскому образцу, считая, что передо мною не гимназисты, а студенты, а сам я – не учитель, а профессор.
Директор гимназии – Юнгмейстер, которому я с горделивым видом изложил свой план, сначала не на шутку перепугался. Но затем, овладев собой, задумался, покачал головой и нерешительно проговорил:
– Что же… Теперь такие либеральные времена, что ничему удивляться не следует. Попробуйте, если хотите.
Явившись на первый урок, я сильно смутился, увидев перед собой тридцать парней, довольно великовозрастных, некоторых даже сильно потрепанных жизнью, несмотря на несовершеннолетие. Все они были одинаково одеты в гимназические курточки и потому показались похожими друг на друга, кроме двух: одного пшютоватаго 75 75 Хлыщеватый, щеголеватый (устар.).
, с пенсне на носу, и другого – добродушного толстяка, рост которого приблизительно равнялся его толщине.
Как и когда удастся мне запомнить фамилии всех этих незнакомцев, а главное – определить их индивидуальность и внутреннюю сущность, согласно требованиям великого Песталоцци 76 76 Иоганн Генрих Песталоцци (Johann Heinrich Pestalozzi; 1746–1827) – швейцарский педагог-гуманист.
?
– Господа! – став у кафедры, торжественным, но слегка дрожащим голосом начал я свою вступительную речь. – Должен вас предупредить, что этот новый предмет – философскую пропедевтику я буду преподавать на новых началах. У меня будут не уроки, a лекции, как в университете. Систему спрашивания уроков и систему баллов я отменяю, как педагогический прием, не оправдавший возлагавшихся на него надежд. Никаких отметок я ставить не буду, основываясь на взаимном нашем доверии и на вашей любви к отвлеченному мышлению. Надеюсь, вы достойно оцените мое отношение к вам, и как взрослые сознательные люди, своим вниманием к лекциям, своим прилежанием оправдаете правильность моего начинания.
Читать дальше