Айн Рэнд - Идеал (сборник)

– Ну-ну!

Джордж С. Перкинс ехал домой, насвистывая за рулем «Там за морем» [4]. Вечер выдался прохладным, в гостиной огонь плясал в электрокамине над псевдополеньями. В комнате пахло лавандой и фритюром. На каминной доске горела лампа, составленная из двух огромных игральных костей и абажура, украшенного этикетками старинных марок виски.

– Ты сегодня поздно, – заметила миссис Перкинс.

Она была в халате из коричневого крепдешина, скреплявшемся на груди брошкой с большим фальшивым бриллиантом, постоянно расстегивавшейся, открывая розовое белье, дополняли наряд темно-серые толстые домашние чулки и коричневые удобные туфли. Лицом она напоминала птицу… птицу, старящуюся, неторопливо подсыхая на солнце. И ногти ее были подстрижены очень коротко.

– Ну, голубка моя, – бодрым тоном заговорил Джордж С. Перкинс. – На сегодня у меня отличная причина для опоздания.

– Я в этом не сомневаюсь, – ответила миссис Перкинс, – лучше послушай меня, Джордж Перкинс, тебе надо заняться своим Джорджем-младшим. Этот юноша опять притащил из школы пару по арифметике. Как я и всегда говорила, если отец не проявляет должного интереса к своим детям, чего можно ждать от мальчика, который…

– Вот что, моя дорогая, забудем пока о парне, чтобы отпраздновать…

– Что отпраздновать?

– А не понравилось бы тебе стать супругой помощника директора консервной компании «Нарцисс»?

– Понравилось бы и даже очень, – ответила миссис Перкинс. – Однако на это я уже и не надеюсь.

– Так вот, моя дорогая, ты уже являешься ею. С сегодняшнего числа.

– Ох, – восхитилась миссис Перкинс. – Мама! Иди сюда!

Явилась миссис Шлай, теща мистера Перкинса, в просторном платье из шелковой набойки с голубыми ромашками и колибри на белом фоне, с ниткой искусственного жемчуга на шее и в сетке, прикрывавшей густые седеющие светлые волосы.

– Мама, – проговорила миссис Перкинс, – Джорджи получил повышение.

– Что ж, – произнесла миссис Шлай, – как долго мы ждали этого.

– Но вы не поняли, – беспомощно моргнул Джордж С. Перкинс, – меня назначили заместителем директора… – он поискал реакцию в их глазах, однако таковой не обнаружил и, запнувшись, добавил: – Всей консервной компании «Нарцисс».

– Ну и? – спросила миссис Шлай.

– Рози, – проговорил он мягким голосом, посмотрев на свою жену, – я работал ради этого целых двадцать лет.

– Этим, мой мальчик, – заметила миссис Шлай, – бахвалиться нечего.

– Но я сделал это… Двадцать лет, это же так долго… целых двадцать лет. Нетрудно устать. Но теперь… Рози, теперь мы можем расслабиться… почувствовать себя светло и непринужденно. – В голосе его на мгновение проступил молодой пыл. – Понимаешь, светло… – пыл проступил и скончался. Перкинс добавил виноватым голосом: – То есть легко, я хотел сказать.

– О чем ты говоришь? – спросила миссис Перкинс.

– Голубка моя, я тут вроде как начал… планировать… думал, вот, по дороге домой… я уже давно думал, ночами, понимаешь ли… строил планы…

– В самом деле? И не посвятил свою жену ни в один из них?

– Ну, я… это были вроде как пустые мечтания… и ты могла решить, что я размечтался… могла подумать, что я… несчастен… но это совсем не так… сама знаешь, как обстоит дело: работаешь, работаешь весь день напролет, и все идет как надо, a потом вдруг ни с того ни с сего ты ощущаешь, что не выдержишь ни одной минуты подобной жизни. Но потом это проходит. Всегда проходит.

– Уверяю тебя, – заявила миссис Перкинс, – никогда не слышала ничего похожего.

– Ну, я просто подумал…

– Перестань думать сию же минуту, – проговорила миссис Шлай, – или от жаркого останутся одни угольки.

За обеденным столом, когда служанка подала жареную баранью ногу под мятным соусом, Джордж С. Перкинс произнес:

– Вот о чем я думал, голубка…

– Во-первых, – перебила его миссис Перкинс, – нам нужно купить новый «Фриджидэр» [5]. У нашего старого еще тот видок. Ледники теперь никто не использует. А вот, миссис Таккер… Кора Мэй, неужели тебе обязательно надо мазать маслом сразу весь кусок? Неужели ты до сих пор не научилась есть так, как полагается леди? Да, а вот у миссис Таккер новый холодильник – просто конфетка. Внутри электрический свет и все такое.

– Но нашему всего только два года, – запротестовал Джордж С. Перкинс. – И на мой взгляд, он совсем не плох.

– Ты говоришь так, – сказала миссис Шлай, – потому что очень прижимист, однако единственное, на чем ты можешь экономить, это на собственном доме и семье.