Кристофер Прист - Сны об Уэссексе. Фуга для темнеющего острова

Мандр, как всегда, невольно отвлекся на нее. Отсюда он видел лицо девушки вполоборота. Понятно, почему люди вроде Кро считают ее опасной – мол, такие, как она, представляют угрозу для размеренного существования советского Уэссекса. А еще понятно, как сильно Кро ошибается. На первый взгляд девушка выглядела сущим отребьем, от которого так и несло анархией и безответственностью: длинные волосы взъерошены, просторное платье неприлично развевается на ветру, ноги в веревочных сандалиях черны от грязи. Однако стояла она уверенно, изящно выпрямив спину, лицо было довольно красиво, а в глазах светился недюжинный ум. Остальные обитатели крепости, которые порой объявлялись в городе, тоже держали себя с достоинством, которое разительно не сочеталось с их неряшливым обликом, а продаваемые ими безделушки были сделаны на удивление толково.

Кро внезапно указал на человека, который сходил по трапу:

– Вот он. Хакман.

– Уверены? – уточнил Мандр, прищурившись. Однако он знал, что Кро прав. Этот человек отличался от окружения. Все прочие пассажиры были или туристами, или торговцами: одни неуверенно озирались в поисках багажа и таксистов, другие спешно втекали в толпу соратников. Хакман же встал на самом краю причала и с интересом, прикрывая глаза от солнца, оглядел раскинувшийся перед ним город, а затем повернулся к югу, где на мысе стоял Мэйден-Касл. На вид мужчине можно было дать лет сорок. Темноволосый и худощавый, по-спортивному подтянутый, он мало походил на книжного червя, какого Мандр успел себе представить по обрывистым рассказам о новичке. В отличие от туристов, Хакман не волок за собой чемодан, лишь на плече у него небрежно висела небольшая сумка.

– Я думал, он моложе, – наконец сказал Кро. – Наверное, фотография в деле старая.

– А там была фотография? – спросил Мандр.

Кро не ответил.

Девушка из Мэйден-Касла тоже глядела на Хакмана. Она стояла рядом с ним и пялилась в открытую. Когда он зашагал к выходу с причалов, ему пришлось пройти мимо нее – и на миг их взгляды пересеклись. Девушка тут же отошла в сторону, туда, где портовые грузчики таскали из трюма ящики с пивом, села на каменный столбик и отвернулась к морю.

Хакман кивнул мужчинам из комиссии, безошибочно узнав в них коллег, но останавливаться и сводить более близкое знакомство не стал.

Кро и Мандр еще долго стояли на набережной, Хакман тем временем успел смешаться с толпой. Из мечети неподалеку, которую построили для гостей города, завопил муэдзин, призывая мусульман на молитву.

Дэвид Хакман в одиночку завтракал в столовой хостела для комиссии. За другими столиками сидели люди, с которыми ему, видимо, вскоре придется бок о бок работать. Знакомиться он не спешил, поэтому с показным безразличием терпел на себе полные любопытства взгляды. Друзья из Лондона предупреждали, что в региональной комиссии заведены свои порядки и новым коллегам его обязательно должно представить начальство. Нарушать здешние правила Хакман не хотел: за долгие годы в бюро английской культуры он узнал немало тонкостей работы в государственном секторе.

Чтобы поменьше нервировать и себя, и окружающих, он поскорее доел и, словно бы невзначай кивнув остальным, вышел из хостела: решил немного прогуляться по окрестностям.

Неужели после стольких лет ожидания наконец-то он в Дорчестере? Из Лондона порой казалось, что остров Уэссекс находится на другом краю света и попасть туда не легче, чем в королевский дворец Эр-Рияда. И вовсе не потому, что Хакман считался неблагонадежной персоной: в конце концов, у него имелось временное разрешение от Балтимора на работу в Западных Объединенных Эмиратах, а пару лет назад он даже консультировал атташе по культуре в римском посольстве. Просто маховик бюрократической партийной машины, как всегда, крутился невыносимо медленно…

Даже партийному работнику попасть в Уэссекс было непросто. Это место со своими мечетями, казино и толпами туристов со всех Штатов в глазах руководства партии выглядело крайне неблагонадежным. Дорчестер же был сомнительным вдвойне, потому что не только находился ближе всего к английскому материку, но и потому что сюда стекалась основная часть иностранных туристов.

Партийцев утешало лишь одно: остров Уэссекс отделял от Англии широкий пролив, и пока в международные туристические зоны допускались только иностранные граждане и проверенные партийные работники, вольнодумцы, живущие на острове, не могли заразить опухолью капитализма все прочее английское население. Так что идеология идеологией, но Хакман, как и все прочие, обладавшие хоть зачатками разума, понимал, как важны эмиратские доллары для вестминстерского бюджета.