Джеймс Болдуин - Иди, вещай с горы

Еще до рождения Джона отец тоже был странствующим проповедником, но теперь, когда ему приходилось кормить семью, редко уезжал дальше Филадельфии. Отец не проводил праздничные службы, как прежде, когда его имя было на плакатах, извещавших о собрании верующих. В прошлом отец был очень известен, но все изменилось после того, как он уехал с Юга. Наверное, ему следовало бы открыть свою церковь (интересно, хотел бы этого отец, задался вопросом Джон), и тогда он мог бы, как отец Джеймс, вести свою паству к Свету. Однако отец был в церкви лишь кем-то вроде смотрителя – заменял отслужившие срок электрические лампочки, следил за чистотой помещения и за сохранностью Библий и книг с церковными гимнами, а также за плакатами на стенах. Впрочем, по пятницам он вел службы вместе с молодыми священниками и участвовал в проповедях. В воскресных утренних службах отец редко принимал участие – только в тех случаях, когда отсутствовали другие священники. Он был церковным «мастером на все руки», вечным помощником.

Джон видел, что к отцу относятся с уважением. Никто никогда ни в чем не обвинил, не упрекнул отца, не подверг сомнению чистоту его жизни. И, тем не менее, этот человек, служитель Господа, ударил мать, и Джону хотелось убить его. И это желание не пропало до сих пор.

Джон уже подмел половину церкви, хотя сваленные горкой стулья по-прежнему оставались перед алтарем, когда в дверь постучали. На пороге стоял Илайша, он пришел помочь ему.

– Хвала Господу, – произнес Илайша, широко улыбаясь.

– Хвала Господу, – ответил Джон. Такое приветствие было принято в их церкви.

С силой захлопнув дверь, брат Илайша, громко топая, вошел внутрь храма. Похоже, он явился после баскетбола: на лбу блестели капельки пота, волосы были взлохмачены. Под зеленым шерстяным свитером с эмблемой школы – расстегнутая у ворота рубашка.

– Тебе не холодно? – спросил Джон, оглядывая Илайшу.

– Нет, братишка. Не все такие неженки, как ты.

– На кладбище лежат не одни малолетки, – сказал Джон, чувствуя себя непривычно легко и свободно: Илайша поднял ему настроение.

Илайша, который направился по проходу в заднее помещение, вдруг повернулся и посмотрел на Джона удивленно и даже угрожающе.

– Ага, вижу, сегодня ты настроен посмеяться над братом Илайшей, но я постараюсь внести поправку в твои планы. Только подожди, дай мне руки помыть.

– Зачем мыть руки, если пришел сюда работать? Бери швабру, а в ведро налей воды и положи немного мыла.

– Только подумать, – проговорил Илайша, пуская воду в раковину и словно обращаясь к струе, – какой нахальный ниггер! Надеюсь, он не навлечет на себя беду языком. Если продолжит в том же духе, кто-нибудь может заехать ему в глаз.

Вздохнув, он стал намыливать руки.

– Я всю дорогу бежал сюда, чтобы он не надорвал себе животик, таская стулья, а меня встречают словами: «Налей в ведро воды». Нет, ниггеры совсем распустились. – Илайша замолчал и повернулся к Джону: – Где твои манеры, парень? Надо научиться вежливо разговаривать со старшими.

– Лучше берись скорее за швабру и ведро. Времени не так много.

– Значит, продолжаешь в том же духе. Придется тебя поучить уму-разуму.

Джон услышал, как Илайша пошел в туалет, а потом, перекрывая шум спускаемой воды, из заднего помещения раздался грохот.

– Что ты там творишь?

– Парень, оставь меня в покое. Я работаю.

– Ясно. – Джон отставил метлу и двинулся в заднюю комнату. Илайша пинком развалил кучу стульев, сложенных в углу, а теперь стоял над ними с гневным видом, держа в руках швабру.

– Говорил я тебе не ставить сюда швабру – до нее не докопаешься.

– Я с легкостью ее достаю. Ты просто неуклюжий.

Илайша отбросил швабру и кинулся на Джона. Сбив с ног, он оторвал его от пола и поднял, отчего у Джона перехватило дыхание, а Илайша между тем улыбался. Однако, когда Джон стал брыкаться и изворачиваться, эта улыбка сменилась жесткой гримасой. Обеими руками Джон отталкивал плечи Илайши, молотил по ним кулаками и пытался бить коленями в живот. Обычно такое противостояние быстро заканчивалось: Илайша – крупнее и сильнее Джона, вдобавок он был опытным борцом, но сегодня Джон не хотел сдаваться, а если уж до этого дойдет, намеревался заставить Илайшу дорого заплатить за победу. В сегодняшнюю борьбу он вложил всю силу, она была похожа на ненависть. Джон упирался, отбивался, изгибался, толкался, используя свой малый рост, чтобы измотать и вывести из равновесия противника, и в конце концов потные кулаки Илайши разжались. Положение было тупиковое. У Илайши не получалось покрепче обхватить Джона, а тот не мог высвободиться из его рук. Не прекращая борьбы, они крутились в узком помещении, и Джон задыхался от острого запаха пота противника. На лбу и на шее у Илайши вздулись вены, дыхание стало тяжелым и прерывистым, а выражение лица – еще более суровым. При виде этих перемен Джон исполнился радости. Они споткнулись о сваленные стулья, Илайша поскользнулся и разжал руки. Джон рухнул на пол, обхватив руками голову.