Юрий Коваль - Суер-Выер и много чего ещё

– Сэр, – сказал Пахомыч, – дозвольте вернуться на корабль и поблагодарить херес лично, с глазу на глаз.

– Ничего, не беспокойтесь, я ему передам ваши приветы… а вам, старпом, я вот что посоветую… поищите как следует, вдруг да и найдёте на этом острове что-нибудь.

– Что именно искать, сэр?

– А вот этого я не знаю. Не может же быть, что на нём совершенно ничего нет. Должно быть хоть что-нибудь в каких-нибудь кустах.

– Да нету же и кустов, сэр! – воскликнул старп со слезами в горле.

– Ищите! – настоятельно порекомендовал капитан. – А если ничего не найдёте, так и останетесь на этом острове как единственный признак наличия чего-то в пространстве.

– Сэр! Сэр! Я лучше здесь оставлю рубль! Этого вполне достаточно! Пространство будет заполнено!

– Одним рублём? – усмехнулся Суер. – Нет, старпом… ищите!

– Сэр! – негромко сказал я. – Это ведь невыполнимая задача. Ведь нету совершенно ничего. Посмотрите на него, сэр.

Пахомыч действительно бродил по острову, шарил, как слепец, рукою в пространстве, придерживая левой сундучок.

– Ты думаешь, что он ничего не найдёт? – спросил капитан, скептически оглядывая меня.

– Да ведь невозможно, сэр! На острове совершенно ничего нет: ни земли, ни травинки, ни воздуха… ни даже пустоты… только ничто.

– Да? Ну тогда ответь мне на один вопрос. На острове ничего нет, а как же мы его видим?

– Я и сам в недоумении, сэр. Вроде ничего нету, а мы что-то видим.

– В том-то и дело. Мы видим НЕЧТО. Подчёркиваю: видим НЕЧТО. Только не знаем, как это называется, но оно ЕСТЬ!

Я вперился в пространство, пытаясь разобраться, что же я, собственно, вижу.

И видел какой-то вроде бы остров, зигзаги и точечки, звёздочки в крапинку или мокрые капельки, туманные полосы, оранжевую суету сует,

шелуху шёпота,

чешую неясных движений,

какое-то вливание…

действительно, НЕЧТО, а вот что именно – неясно.

– Ну и что ты скажешь? – спрашивал капитан. – Как всё это объяснить? Как назвать?

– Затрудняюсь, сэр. НЕЧТО – самое точное слово.

– И даже очень хорошее слово, – сказал капитан. – Хорошее, потому что – точное! Понял? Нам кажется, что НЕЧТО – расплывчатое слово, не может быть точным, а оно – точное! А теперь я выскажу тебе одну свою великую догадку: во всяком НЕЧТО имеется ЧТО-ТО.

Капитан закончил своё могучее рассуждение, и не успел я ещё осмыслить его, как на острове, на котором ничего не было, послышался какой-то шум, всхлипыванья, плач и сдавленный крик Пахомыча:

– Нашёл!

О Боже, Боже, Боже мой!

Спаси и сохрани нас, ищущих, не знающих что и видящих НЕЧТО, не понимая, что это такое!

Не во тьме,

не во мгле,

не в свете,

не в пустоте,

не в наполненности,

не в тумане и не в пелене, а только в том, что можно было бы назвать НЕЧТО, стоял наш старпом и кричал полушёпотом:

– Нашёл! Нашёл!

Сундучок с деньгами, полный свой расчёт и жалованье, он грубовато пнул пяткой и прижимал к груди найденное, какой-то белый свёрток или даже большой кулёк.

– Сахар, что ли? – сказал было Хренов, но тут же фрикусил безык.

Сэр Суер-Выер определённо растерялся.

Я лично видел, как пальцы его сжимались и разжимались, как будто искали что-то возле карманов брюк.

Находка старпома, очевидно, потрясла его, а может, ещё сильней потрясла собственная догадка: там, где ничего нет, всё-таки что-то имеется или может вдруг зародиться, возникнуть и явиться перед нашим взором.

– Лафет! Лафет! – шептал капитан, нервничая пальцами у брюк.

Никто из нас никак не мог догадаться, о чём это бессознательно бормочет сэр, мы растерянно переглядывались, наконец меня осенило, и я пододвинул капитану пушечный лафет, на который он и присел в изнеможении.

Да, я понимал эту внезапную опустошённость и бессилие капитана. Порыв гнева измотал его до основания, великая догадка и находка старпома вовне осязаемого потрясли разум.

Он знал,

он догадывался,

он предвидел,

он ожидал и жаждал этого

и всё-таки был потрясён!

И все мы были потрясены, но, конечно, не с такой силой, ибо разум наш был форматом поменьше, пожиже, похилей. Жидкий разумом Хренов даже вынул фляжку из нательного пиджака и глотнул бормотухи.

– Шлюпку! – скомандовал я. – Шлюпку за старпомом!

Матросы во главе с Веслоуховым бросились выполнять команду, скинули шлюпку, заплюхали вёслами. Сэр Суер-Выер благодарно сжал моё запястье. Рука у него была влажная, горячая и сухая.

Шлюпка повернулась, развернулась и вот уже двинулась обратно к «Лавру». На носу стоял старпом, полный смысла и одухотворённости. Белый свёрток он прижимал к груди.