Пелам Вудхаус - Вечера с мистером Муллинером

Но теперь?

– Ты же прочла радиограмму, – сказал Ланселот, взволнованно обсуждая с Глэдис Бингли сложившееся положение. – Ты не забыла заключительные слова про теплейший привет Уэбстеру? Без сомнения, дядя Теодор, едва ступив на английскую землю, поспешит сюда для радостного воссоединения с этим котом. И кого он увидит? Хулигана в кошачьем обличье. Гангстера. Громилу. Грозу Ботт-стрит. Да ты погляди на него, – сказал Ланселот, расстроенно махнув рукой в сторону подушки, на которой возлежал Уэбстер. – Только взгляни на него, прошу тебя.

Бесспорно, вид Уэбстера не ласкал взгляд. Недавно на его личный мусорный бак покусились коты-вышибалы из пивной на углу, и, хотя он положил решительный конец их поползновениям, бесследно это для него не прошло. Еще один фрагмент был изъят из уже укороченного уха, а гладкие в недалеком прошлом бока лишились нескольких клочьев меха. Он смахивал на члена уличной шайки после веселого вечера в тесном кругу друзей.

– Что, – продолжал Ланселот, съеживаясь прямо на глазах, – что скажет дядя Теодор при виде этого мордоворота? Винить во всем он будет меня. Он будет настаивать, что это я завлек высокий и прекрасный дух в трясину. И шансы разжиться у него парой-другой сотен на медовый месяц пойдут прахом.

Глэдис Бингли еще пыталась побороть безнадежность.

– Ты не думаешь, что хороший мастер по парикам сумеет что-то сделать?

– Мастер по парикам мог бы присобачить мех на пролысины, – признал Ланселот. – Но как быть с ухом?

– Хирург-косметолог? – намекнула Глэдис.

Ланселот покачал головой.

– Дело же не просто в его внешности, – сказал он, – а в его личности. Самый скверный психолог при виде Уэбстера сразу поймет, что он такое: крутой кот и незаконопослушный гражданин.

– Когда должен приехать твой дядя? – спросила Глэдис после паузы.

– В любую секунду. Он уже, наверное, сошел на берег. Не понимаю, почему его еще нет.

Тут из прихожей донесся шлепок, возвестивший, что в почтовый ящик на двери брошено письмо. Ланселот понуро направился туда. Несколько секунд спустя Глэдис услышала удивленное восклицание, и он вбежал в студию, держа в руке развернутый листок.

– Только послушай, – сказал он. – От дяди Теодора.

– Он в Лондоне?

– Нет. В Гэмпшире. В поместье Уиддрингтон-Мэнор. И что самое главное, он пока не хочет видеть Уэбстера.

– А почему?

– Сейчас я прочту тебе, что он пишет.

И Ланселот прочел следующее:

Уиддрингтон-Мэнор,

Боттлби-в-Долине,

Гэмп.

Дорогой Ланселот!

Без сомнения, тебя удивит, что я не поспешил приветствовать тебя сразу же по возвращении на родные берега. Объяснение в том, что я гощу по вышеуказанному адресу у леди Уиддрингтон, вдовы покойного сэра Джорджа Уиддрингтона, кавалера ордена Британской империи, и у ее матушки, миссис Пултни-Бенкс, с коими я познакомился на пароходе, когда возвращался домой.

После довольно-таки унылых окрестностей Бонго-Бонго я нахожу наши английские сельские пейзажи очаровательными и обретаю здесь приятный отдых и покой. Леди Уиддрингтон и ее матушка воплощение доброты и, особенно первая, мои постоянные спутницы в прогулках по рощам и лугам. Нас чрезвычайно сблизила присущая нам обоим любовь к кошкам.

И это, мой милый мальчик, подводит меня к теме Уэбстера. Как ты без труда себе представишь, я очень хочу вновь его увидеть и заметить все свидетельства любовных забот, которые, не сомневаюсь, ты изливал на него в мое отсутствие, но мне не хотелось бы, чтобы ты отослал его ко мне сюда. Дело в том, что леди Уиддрингтон, хотя и обворожительная женщина, видимо, совершенно лишена умения разбираться в кошках. Она заботливая владелица абсолютно невозможного оранжевого животного по кличке Перси, чье общество, несомненно, будет претить Уэбстеру с его высокими принципами. Когда ты узнаешь, что не далее как прошлой ночью указанный Перси устроил рукопашную – очевидно, из наихудших побуждений – с трехцветным дюжим котом прямо под моим окном, ты поймешь, что именно я имею в виду.

Мой отказ воссоединиться с Уэбстером здесь, боюсь, ставит в тупик мою любезную хозяйку, которой известно, как мне его не хватает, но я должен быть тверд.

Посему храни его, мой дорогой Ланселот, пока я с амолично не приеду за ним, дабы увезти его в тихий сельский приют, где я намерен провести закат моих дней.

С наилучшими пожеланиями вам обоим

Твой любящий дядя