Пелам Вудхаус - Задохнуться можно

Однако, целуя ее, Ронни чувствовал то самое, что чувствовал на ринге перед матчем, пожимая противнику руку.

– Привет, мать.

– Здравствуй, Ронни.

– Приехала, а?

– Как видишь.

– Не устала?

– Нет.

– Это хорошо.

И впрямь, ему стало легче.

– Ну, – весело продолжал он, – окрутили нашего Джорджа.

– Джорджа?

– Джорджа. Я только что со свадьбы.

– А, да! Значит, женился?

– Женился.

– Все в порядке?

– Конечно.

– Все довольны?

– Еще бы.

– Естественно. Девушка нашего круга…

– Х-ф-мпф…

– Да, – согласилась леди Джулия, – именно «Х-ф-мпф».

Они помолчали. Ронни поправил галстук. Леди Джулия на это смотрела. Встретив ее взгляд, он повернулся к портрету второго графа.

– Странные у них бороды, – заметил он.

– Ты можешь смотреть им в лицо?

– Вообще-то не могу. Жуткие рожи. Один поприличней, Дик Трипвуд, который женился на певице.

– Берешь с него пример?

– Не без того. О, молодец, улыбнулась!

– Ты ошибся, скривилась от боли. Тебя надо показать психиатру!

– Ну что ты гово…

– Ронни, – сказала леди Джулия, – если ты будешь спорить, я тебя ударю. И не скалься. Я только убеждаюсь, что ты идиот, которым давно пора заняться.

– Мам!

– При чем тут «мам»?

– При том. Одумайся. Конечно, я не жду, что ты будешь плясать от радости, но сохраняй приличия. Зачем ты меня обижаешь?

– А зачем ты женишься на певичке?

– Давай поговорим про книги, – миролюбиво предложил Ронни.

Леди Джулия на это не пошла.

– Поразительно! – сказала она. – Просто хворь какая-то! Вроде коклюша или свинки. Видимо, вам, идиотам, надо через это пройти. Как сейчас помню, бедный папа отсылает Галахада в Африку…

– Вот, постой, я тебе расскажу. Эта его девушка…

– Я была тогда совсем маленькая, но все помню. Папа кричит, мама плачет, такая семейная сцена в старом духе. А теперь! Одно хорошо: это быстро проходит. Лихорадка, кризис – и все, здоров. Ронни, мой несчастный кретин, неужели ты серьезно думаешь…

– Конечно!

– Она же певичка!

– А что такое? О них можно сказать много хорошего.

– Не при мне. Ронни, подумай! Ну хорошо, когда ты был в Итоне, я бы стерпела. Но сейчас! Ты взрослый, вроде бы умный… Посмотри на людей, у которых такие жены. Дэтчет, этот жуткий Беллинджер…

– Какие «такие»? Нет, какие «такие»? Певицы бывают разные.

– Ты ошибаешься. На мой старомодный взгляд, все они – накрашенные штучки.

– На сцене надо гримироваться.

– Но не быть развязной. Не хапать моего сына.

– Как ты выражаешься!

– Да, сегодня мне трудно подыскать что-нибудь приятное. Ронни, подумай! Знаю, ты не привык, но попробуй хоть когда-нибудь. Дело не только в происхождении. У них все другое – вкусы, взгляды. Вероятно, ты хочешь жить по-человечески – а она? Что она видела? Сплетни, дрязги, романы. Да она изменит тебе, как только ты отвернешься!

– Только не Сью!

– Именно Сью.

Ронни снисходительно улыбнулся:

– Подожди, увидишь ее…

– Спасибо, видела.

– Где?

– В поезде.

– Что она там делала?

– Возвращалась из Лондона.

– Я не знал, что она уезжала.

– Так я и думала.

Недавно Ронни мечтал, чтобы леди Джулия улыбнулась. Теперь мечта сбылась, но он не обрадовался. Ему уже не хотелось, чтобы беседа шла в легком, шутливом тоне.

– Прости, – сказал он, – будем говорить прямо. Только что ты описывала женщин, которые могут обмануть. Теперь ты сообщаешь, что видела Сью.

– Да, все верно.

– Значит… ты ее имела в виду?

– Да, ее.

Ронни неприятно засмеялся:

– Из-за того, насколько я понял, что она съездила в Лондон. Вероятно, что-нибудь купить. Мне стыдно за тебя!

– Ну что ж, если хочешь, я видела ее в ресторане с Монти Бодкином.

– С Монти?

– Да. И в поезде. У них хватило наглости сделать вид, что они не знакомы.

– Она была с ним в ресторане?

– Была. Он гладил ей руку. Ронни, подумай! Да она такая, как все они! Неужели ты не видишь? Только полный идиот… Твой Бодкин нанялся в замок. Недавно он служил у Тилбери. Почему он ушел? Почему нанялся? Из-за нее, дураку ясно. Ты за дверь – она в Лондон, все обговорить. Если это не так, зачем им притворяться? Ты прав, я не очень радуюсь.

Она замолчала, поскольку открылась дверь и вошла леди Констанс.

Входя, она окинула взглядом сестру и племянника. Симптомы семейных ссор ей были известны. Сестра сжимала и разжимала руки. Племянник глядел куда-то красными глазами. Леди Констанс вздрогнула, как боевой конь при звуке трубы. Инстинкт делал свое дело.