Пелам Вудхаус - Тысяча благодарностей, Дживс!

Я шлепнул ее по кумполу ножом для бумаг, похожим на восточный кинжал, какими убивают людей в приключенческих романах.

– Не отвлекайтесь. Тот факт, что вас чуть не окрестили Филлидой, без сомнения, займет достойное место в вашей автобиографии, но обсуждать его сейчас совершенно не обязательно. Мы говорим о том, какая страшная опасность будет мне угрожать, если ось Мадлен – Спод развалится.

– Ты считаешь, если Мадлен разорвет помолвку, тебе придется заполнить образовавшуюся пустоту?

– Вот именно.

– Она не сделает этого. Ни в жизнь.

– Но вы сказали…

– Я только хотела построже тебя предупредить, чтобы ты впредь не вытаскивал мошек из глаз Мадлен. Может быть, я переусердствовала.

– Вы меня насмерть перепугали.

– Прости, что сгустила краски. Тебе не о чем беспокоиться. Это одна из тех легких размолвок, которые бывают у не в меру сюсюкающих парочек.

– Из-за чего же она произошла?

– Почем я знаю. Может быть, он оспорил ее утверждение, что звезды на небе – это божьи цветочки.

Что ж, это было вполне возможно. С Гасси Финк-Ноттлом Мадлен рассорилась после того, как сказала ему, что на закате всегда думает о «Небесной Заступнице, выглядывающей из-за золотой полосы небосвода» [22], а он спросил: «О ком, о ком?» – и она ответила: «О Небесной Заступнице» – и он сказал: «Никогда о такой не слыхивал» – и добавил, что его тошнит от закатов, от всего небесного и от Небесной Заступницы тоже. Барышню с ее взглядами легко ранить небрежным отношением к звездочкам и цветочкам.

– Возможно, они уже помирились, – сказала прародительница. – Но все-таки тебе лучше держаться от Мадлен подальше. Спод – человек порывистый. Может разукрасить тебе физиономию.

– Он уже угрожал это сделать.

– Так и сказал: «Разукрашу физиономию»?

– Нет, он обещал размазать меня по лужайке перед домом и потом станцевать на моих потрохах в сапогах с подковами.

– Один черт. Так что на твоем месте я соблюдала бы осторожность. Будь с Мадлен холодно-вежливым. Если ты увидишь, что еще какие-нибудь мошки летят в ее сторону, заботливо подай им пальто и пожелай счастливого пути, но не вздумай вмешиваться.

– Не буду.

– Надеюсь, я рассеяла твои страхи.

– Рассеяли, старая кровинка.

– Тогда почему ты морщишь лоб?

– Хм, почему? Да вот Медяк.

– Что Медяк?

– Это из-за него я морщу лоб.

Весть о возможном возвращении Мадлен Бассет на ярмарку невест настолько меня встревожила, что я лишь сейчас вспомнил про Бингли и его предсказание неминуемого поражения Медяка. Мне было стыдно и совестно, что под влиянием своих личных неприятностей я так позорно отодвинул Медяка в конец повестки дня. Я уже давно должен был заострить внимание тети Далии на вопросе о его шансах на выборах. Не сделав этого, я подвел друга, а друзей, с гордостью могу сказать, я подводить не привык. Неудивительно, что я мучался угрызениями совести.

Я поспешил реабилитироваться – если я не ошибаюсь, именно это делают люди, подложившие свинью тому, кого любят как брата.

– Я когда-нибудь говорил вам о человеке по фамилии Бингли?

– Если и говорил, то я не помню.

– Он недолгое время служил у меня камердинером, когда у нас с Дживсом возникло разногласие по поводу моей игры на банджолайке. Тогда у меня был дом в Чафнелл-Риджис.

– И он его, кажется, спалил?

– Нализавшись в стельку. Дом сгорел дотла, и моя банджолайка тоже.

– Теперь я поняла, о ком ты. Ну, и что этот Бингли?

– Он живет в Маркет-Снодсбери. Я встретил его сегодня утром и случайно упомянул о том, что агитирую за Медяка.

– Если это можно назвать агитацией.

– И он сказал, что я впустую трачу время. Он посоветовал мне поставить кругленькую сумму на мамашу Мак-Коркадейл. Сказал, у Медяка нет ни малейшего шанса.

– Он дурак.

– Я тоже так всегда считал, но он говорил как человек, располагающий сведениями.

– Какими это еще сведениями он может располагать? Выборы не скачки, где получают информацию от жучка. Не спорю, возможно, борьба будет упорной, но Медяк должен выйти победителем. У него есть секретное оружие.

– Не могли бы вы повторить? Мне кажется, я плохо расслышал.

– Медяку не страшна никакая конкуренция, потому что у него есть секретное оружие.

– Какое?

– Спод.

– Спод?

– Милорд Сидкап. Ты слышал когда-нибудь, как он говорит?

– Только что.

– На публике, дурак.

– А, на публике. Нет, не слышал.

– Я уже говорила тебе, что он потрясающий оратор, только ты, наверно, забыл.