Берт Стайлз - Серенада большой птице

— Подбил одного справа снизу. — Но я не понял, то ли это Мок, то ли Боссерт. Спокойствие!

Идут на нас снова, заходят в хвост.

Взрываются две «крепости» сверху справа. Не из нашего крыла.

Тройка серых бандюг бросается вниз под наш строй и через крыло по восходящей уходит влево... Кресты черным по серым крыльям... «сто девятые».

Справа за окном кабины вдруг вижу ночной истребитель «фокке- вульф», идет вровень с нами и бьет по кому-то впереди. Но тешится недолго — самого бьют, и на части.

Еще какой-то заходит снизу по левому борту... носовой пулемет дает по нему очередь. «Мессер» переворачивается и вниз. Кажется, задымил.

Приборы в норме. Грин глядит молодцом. А у меня дыхание пере­хватывает.

— Давай-ка я лучше возьму все на себя, — говорит Грин. Выдерж­ка у него что надо.

Выжимаю обороты до предела.

«Мессеры» опять пристраиваются в хвост. Справа, прямо и Снизу... А вокруг их не меньше сотни... а то и больше... изготавливаются для новой атаки.

Замечаю, неладно с одним из нашей группы. Стабилизатор весь снесло, но управление еще держит... еще тянет... Но тут загорается крыло... самолет кренит вправо — и вниз.

Минуем группу Лангфорда, но его там нет... Потом вижу: еле та­щится ниже своих. Грин проводит машину под ведущего эскадрильи... самолет Лангфорда зарывается носом вниз... три или четыре «мессе­ра» устремляются следом... делают заход... пронесло... крутой вираж... снова заход... Бийч там в башне... бедняга Бийч.

— На нас идут!

— Сверху по правому борту.

— Беру одного прямо снизу.

Опять бьют все пулеметы разом.

Теперь уж никакой надежды... одно только: жди, когда тебя... си­ди, сгорбившись, и жди... ну, еще верти головой то вправо, как там по борту, то на приборы... все в норме... но ты жди.

Атакуют нас, кажется, раз шесть... или пять... а может, даже семь... заходят в хвост... разворот... снова заход, и бьют из двадцатимиллиметровок.

...И вот оно — подбиты.

От нижней эскадрильи не осталось ни одного: кого разорвало... кого подожгли... кто на куски... только один выбрался.

Мы единственные остались... подобрались под ведущего. Эскад­рилья наверху идет в порядке... Мы прижимаемся почти под самые их хвостовые пулеметы. Стреляют без передышки... гильзы так и сыпят­ся, попадают на капот, ударяются о плексиглас, отскакивают от ко­зырька, сыпят и сыпят... все время... и вдруг —стоп! Видно, пулеметы перегрелись.

...Сзади несколько наших «пятьдесят первых»... четверо против сотни ... нет, кажется, все-таки восемь...

— Не подстрелите «пятьдесят первый», — это голос Мока, чертов­ское хладнокровие.

Я выжимаю штурвал от себя. Прямо перед носом спикировал го­рящий самолет.

Грин одобрительно кивает, продолжая вести... Пулеметы ведут огонь... теперь уже не все... часть замолкла... может, сгорели.

И вдруг все кончается. Ушли.

Смыкаем строй и выпускаем бомбы.

Шестерых из двенадцати недостает.

Отворачиваем от цели, но не уходим, поджидая... они должны по­явиться... спокойнее... жди .. .

Но нас несет потоком... не можем стоять на месте... все время дви­жемся...

Включаю радиосвязь. Про бандитов молчат. Нет их. Затем вдруг слышу: «У меня горит крыло?.. посмотрите, горит у меня крыло?» Да­ет свой позывной. Это ведущий.

Мы прямо под ним. Подтягиваемся ближе.

— С вами все в порядке. — У меня обрывается контрольная про­волока в микрофоне. — Порядок у вас... слышишь, парень... крыло в норме... Никакого дыма ... ни огня ... давай, малыш, давай!

Почти как заклинаю. Потом слышу:

— ...приказываю экипажу выбрасываться...

Пламени не видно. Хотя, может быть, это с другого самолета.

А этот выходит боком из пикирования.

Там мои дружки. Маури... Агги...

Говорю Грину:

— Нам лучше вернуться к основной группе... лучше к основной группе и побыстрей...

Делаем вираж. Вижу, как дверца заднего люка у того самолета отрывается и, подхваченная воздушной струей, уносится кубарем прочь. Потом то же самое с передним люком, потом отлетает что-то еще... а может, кто-то... уходит затяжным прыжком.

Этот самолет, верно, идет на автопилоте. И летит так уже полча­са. Если ребята и смогли выброситься, то только затяжным прыжком.

Может, смогли.

Находим место под ведущим крыла. Дотягиваюсь рукой до Грина и слегка его толкаю. Он молодчина. Затем снова беру штурвал. Вели­колепный самолет... еще летит... еще жив...

Все говорят разом. И не поймешь, кто о чем. Все охвачены каким-то умопомрачительным и прекрасным ощущением чуда.

...Еще в небе.. Еще живы... Еще дышим...