Берт Стайлз - Серенада большой птице

Я скрючиваюсь в ожидании зенитного обстрела. По всем правиламмы должны попасть в гущу огня, бить должны прямо в нас. Падают бомбы ведущего, а Бэрд орет, что пошли и наши.

— Радист, проверить, все ли бомбы сброшены, — распоряжается Сэм.

— Угу-гу, — отзывается кто-то из задних, — глядите-ка, сколько дыму.

Все разом открывают рты. Добавив оборотов, отваливаем от цели. Зенитки по-прежнему молчат.

— Бомбили невесть что, — говорит Бэрд. — Цель ведь я и не раз­глядел.

Одна у него обязанность: сброс бомб, когда ведущий сбросит свои. Работка непыльная.

Строй опускается на тысячу футов, всем хочется поскорее покинуть эту страну. Два звена слева попадают под зенитный огонь, кто-то сме­тает почти целый город справа под нами. Похоже, конец представлению.

— Мы теперь над Францией, — окликает нас Бенсон. — Уже не в той проклятущей стране.

Разницы я не вижу. С такой высоты не разглядишь, что народ здеш­ний — друзья как на подбор. А вон сарай внизу, где стоит спрятаться, коли придется прыгать с парашютом. Может, там сеновал, где темно­окая юная француженка поджидает с парой кувшинов вина. Может, там ждет солдат-штурмовик в тяжелых ботинках, который штыком станет тыкать в сено.

Предпочту остаться на высоте сколь возможно долго.

Когда мы летели туда, самолетов почти не встречалось, а на обрат­ном пути видим их по всем направлениям — снизу, сверху, по бо­кам идут самолеты, большие птицы и меньшие их братья. Подбитый старенький Б-24 тянет далеко внизу, пара «тридцать восьмых» вьется рядом за компанию.

— Мы над Бельгией, — немножко позже сообщает Бенсон. — Этот большой город — Брюссель.

Издали выглядит мирно.

Ах да, бронекуртка запрятана под сиденье. Хоть поздновато, но на­тягиваю ее на себя. Сэм влазит в такую же, предстоит обратный пере­лет над проливом. Куртка эта давит шею, пригибает ее книзу. Шея раз­болелась, и в плечо время от времени мило ударяет боль. Пожалуй, бро­некуртка того не стоит, я отшвыриваю ее в проход.

Два П-51 резвятся на подходе, желают поохотиться.

Переговорил с Сэмом, он вызывает ведущего. Но в наушниках одни только всхлипы и хрипы помех.

Тут слышен парнишка, зовет старшего: «Снижаюсь. Кислород весь вышел. Не дадите ли прикрытие? — Дышит, как загнанная лошадь. — Моего штурмана крепко задело. Остается идти вниз». По голосу слыш­но, сам не свой со страху.

Где-то в этом тихом синем небе умирает штурман. Попробуй поверь.

Уже виднеется побережье. Порой Кроун или Шарп скажут о зенит­ках слева или справа, но нас там и близко нет.

Ниже проволоклось три «семнадцатых» с «либерейторами», истреби­тели сопровождают их домой.

— Там бой, — сообщает Шарп на подходе к берегу, — кровь. пус­кают.

Ни ему, ни мне не верится, что в лоскутной путанице ферм, городов и бухт есть востроглазые затейники, охочие нас достать.

Сэм опять на связи.

— Умирает, — говорит он мне, — один штурман. Этот парнишка все талдычит, что штурман умирает.

Уходя от берега, начинаем сбавлять высоту. Строй слегка растянул­ся. А мы наслышаны про былые дни, когда, месяцев на восемь раньше, абвильские молодчики поджидали на берегу растянувшийся строй. Мы наводим порядок.

На шестнадцати тысячах снимаю шлем. В кислородной маске лужица слюны. Тру лицо, а оно будто рыбное филе.

Достигли английского берега, управление теперь на мне.

— Прижмись чуток, — требует Сэм. — Приказывают держаться плотнее. — И показывает, сближая ладони. — Тот штурман все умира­ет, — произносит он задумчиво, — а парнишка знай зовет.

Положено выглядеть бодро, пролетая над определенным местом по­бережья, потому как Дулитл и Шпатц наблюдают снизу, а с ними, воз­можно, Стеттиниус и Черчилль в качестве гостей.

Не знаю, как мы выглядим, но мне это неважно. Никогда не знал та­кой усталости.

Штурман отыскал дорогу домой, и мы кружим над аэродромным по­лем, пока нижняя эскадрилья резко снижается из строя.

Я выпускаю шасси, Сэм берет круто и бухает нас оземь на середине взлетной полосы.

— Вот и побывали на войне, — это сказал Шарп.

— Вернулись, — а это уже Бэрд.

Вернулись на эту широкую и длинную взлетную полосу. Пригнали «Мамоньку-кисоньку» туда, где ее брали, сбрасываем снаряжение на землю.

— Любопытно, убили мы кого-нибудь? — интересуется Льюис.

— Любопытно, попали в стоянку истребителей? — задается вопросом Сэм.

Я измочален, неохота пошевельнуться. Пилотировал не ахти. Шеве­люра от пота словно губка, а глаза, похоже, кто-то обсыпал песком и растер сухой мешковиной.