Борис Васильев - Не стреляйте в белых лебедей (сборник)

Вскоре пришел Сергей. Положил на стол две банки консервов, пощупал пиво.

– Пивко-то я не сообразил за борт опустить!

– А консервы зачем? – Еленка неодобрительно покачала головой: – Это же так, баловство, а я мяса купила.

– Мясо – к ужину, – сказал он, вскрывая перочинным ножом консервы. – Профессора кормить будем: путь неблизкий.

– Верно, Сережа. – Еленка разложила по тарелкам зелень, нарезала хлеб, колбасу. – Садись.

– Ну, ты прямо шеф-повар! – улыбнулся он. – Доставай стаканы, я сейчас.

– Чего забыл?

– Утопленника!.. – весело крикнул он с трапа.

Еленка достала стаканы. Вернулся Сергей, неся мокрую бутылку. К горлышку была привязана бечевка.

– Час в воде полоскал, а все – теплая.

– Напрасно. – Еленка строго поджала губы. – И не к месту и не ко времени.

– Ее всегда ко времени! – Сергей зубами надорвал пробку, разлил по стаканам. – Давай, матрос. Чтоб плавалось.

– Ой, много…

– Пивком запьешь. – Он открыл пиво, принес стакан, налил. – Ну, залпом, по-флотски.

Водка была теплой, противно перехватывала дыхание, липла к горлу. Еленка вообще не любила ее, пила только в компании, да и то для виду, но Сергей был так настойчив, так заглядывал в глаза, что Еленка совсем закружилась. Она чувствовала удивительную свободу и легкость, охотно смеялась его шуткам, а после обеда даже закурила, держа папиросу в кулаке и шумно выдыхая дым.

– Вот ты, девочка, и осовременилась, – весело сказал Сергей. – А то такой монашкой живешь, что аж злость берет: тихая да серенькая, как мышка.

– У мышки хвостик есть. – Еленка старательно выговаривала слова. – Хвостик да домик. А у меня, Сереженька, ничего: ни хвостов, ни домов.

– Да и я такой же, – вздохнул он. – Отца на фронте убили, мать померла, когда я еще в техникуме учился. Вот и выходит, что мы с тобой как брат с сестрой… Ты откуда в этих краях вынырнула?

– Издалека, Сереженька, издалека, – нараспев сказала Еленка.

Она уже не смеялась, и улыбка, забытая на лице, казалась заученной и потому жалкой. Сергей пересел ближе.

– Ну, ты что? Брось. – Он обнял ее за плечи, прижал к себе. – Слышь, матрос, гляди веселей!

– Было ведь, все было, Сереженька, – тихо всхлипывая, говорила Еленка. – И дом был, и подружки, и парнишечка. И любовь была, Сереженька… Та, что нам только разик дается. Вот я себя и не пожалела, когда в армию он уходил. Все ему отдала, а написали, что гуляю, и – поверил. Вернулся, насмеялся надо мной, перед всеми выставил да и бросил. Бросил, как окурок, бросил!..

Она залилась слезами, уже не сдерживаясь. Сергей, торопясь, целовал мокрое лицо. Еленка не отталкивала его, то ли не понимая, то ли по-детски зайдясь в плаче.

– Зачем? – перестав вдруг плакать, тихо сказала она. – Не надо этого, милый, не надо… Слышишь?..

Она бормотала эти привычные женские слова, а руки сами собой уже гладили его плечи.

– Оставь… Оставь, Сережа, милый… Ну, что ты делаешь со мной, что?..

…Вася третий час выбирал подвесной лодочный мотор. Ощупывал каждую деталь, осматривал крепления, по буковкам сравнивал паспорта. Продавец давно перестал обращать на него внимание, и Вася очень страдал, что не может ни с кем посоветоваться.

– Скажите, товарищ продавец, а можно обменять, если что? – набравшись смелости, спросил он.

– Ну а что может быть? – лениво спросил продавец. – Завод гарантирует, что тебе еще надо?

Вася вздохнул, еще раз сличил паспорта и вдруг решил, что загадает: если мотор будет хорош, то Лидуха родит ему парнишку, а если, не дай бог, сломается, то девчонку. А загадав, сразу повеселел и протянул продавцу паспорт:

– Этот. Выписывайте.

Расплатившись, Вася взвалил на плечо покупку и пошел к пристани. Местный пароходик, курсирующий между Юрьевцем и их затоном, отходил вечером, но Вася надеялся, что подвернется какой-нибудь буксир. Еще издали, оглядывая пристань, он увидел притулившийся в уголке знакомый катер.

– Трофимыч!.. – крикнул он, бережно сняв с плеча «Стрелу». – Иван Трофимыч!..

Никто не отозвался. Дверь рубки была открыта, и Вася, перетащив ящик на палубу, заглянул в кубрик: там было темно, но слышался негромкий храп.

Сгорая от нетерпения похвастаться покупкой, Вася тихо спустился по трапу. Нащупав пол, остановился и деликатно кашлянул, рассчитывая, что спящий проснется.

– Кто?.. – испуганным шепотом спросила Еленка.

– Это я… – растерянно сказал он. – А Трофимыч?

– Нет его, нет, – испуганно бормотала Еленка, торопливо натягивая платье. – Кто тут? Зачем?