Алексей Толстой - Насильники (Лентяй)

Нил.Ничего отроду не писали, спят да бормочут под нос – все их препровождение; а я для ради занятия из старых газет новости в тетрадь вписываю и им иногда читаю, – они и дивятся, сколько людей на свете живет.

Нина.Именье большое?

Нил.Большое, никому даже неизвестно, сколько земли в нем. В одной усадьбе дома друг на дружке стоят – до чего их множество.

Нина.Страховано?

Нил.Не могу сказать. Управляющий знает… А живем скучно – мухи и те вывелись. Муха любит общество, можете себе представить. А штату нашего всего я да Катерина – достойная женщина, хотя с пороком: три раза в году напивается, как змей, с разрешения монаха Пигасия; имеет к тому аттестат. А уж напьется, беда! Будто черт ее какой вилами шпыняет…

Нина.Вы всегда столько говорите?

Нил.На стороне балуюсь, а дома строжайше запрещено; у Клавдия Петровича кружится голова, когда говорят или еще – по дверям шмыгают… Вот сами увидите; он вам обрадуется: вы замечательное сходство имеете…

Нина.Какое сходство?

Нил (таинственно). Не человеческое… Про портрет ничего не знаете? Ну, то-то, он у нас пропал. Уж такое горе!

Нина.Не понимаю.

Голос Квашневой.Не тащи, не тащи ты меня, руки вывернешь, старый бес…

Нил.Это Квашнева, Марья Уваровна, лезет. Необыкновенный, можно сказать, кладезь добродетелей. (Бежит к обрыву, чтобы помочь Квашневой взобраться.)

Нина.Какие все странные. Или после города по-иному всё. (Глядит на деревья, задумалась.)

В это время Квашнева, а за ней Сонечкавылезли из-под кручи. Квашнева сердито стряхнула с себя руки Нила и Никитая.

Квашнева.С тобой, Никитай, в жизни больше не поеду. Вон! Прочь от меня, негодники! Иди к лошадям. (Садится на пень.) Подраться ему приспичило. Ведь лошади могли дернуть и расшибить меня, как тыкву.

Никитай.Не дернули же. (Уходит.)

Нил.Вы сухонькая, Марья Уваровна, капельки не попало, дозвольте репейничек снять.

Квашнева.А ты, чучело, сударь мой, передай своему Клавдию Петровичу: на него в суд подам за негодные дороги…

Нил.Дождь один виноват, плюхал всю ночь, плюхал, Марья Уваровна…

Квашнева.Вот я тебе плюхну. Я тебе не Марья Уваровна. Да что ты стоишь? Беги, одна нога здесь, другая там, доложи барину, что сижу в его лесу на пне, как куча.

Нил.Лечу-с… (Повернулся, побежал.)

Квашнева (вдогонку) . Народ гони с рычагами, коляску рукой не вызволить…

Нил (стал). А я старался, грибков для вас посбирал, все думаю – уж чем угодить Марье Уваровне… ( Убегает.)

Квашнева.Вот так пассаж! Чинили, чинили коляску, а теперь опять чини. Софья, не сиди на голой земле, подстели ватерпруф.

Сонечка слушается.

И вам, сударыня, хоть и не знаю имени-отечества, а не советую. У нас помещица одна, Собакина, села на холодную землю и простудилась…

Нина.На мне теплая юбка, ничего…

Квашнева.Мошенники эти кучера, нарочно норовят залезть куда-нибудь погаже, в болото.

Сонечка.Воображаю, мама, Клавдий Петрович как засуетится. Ну, чтобы если приехали просто, а вы все сердитесь.

Квашнева.Она у меня дурочка… Замуж ее отдаю за Коровина. Но до чего неповоротлива! Я за нее расшибаюсь, она же вот, как сейчас, – каменная, нос этот у нее кверху…

Сонечка.Заладили свое при посторонних.

Нина.Скажите, где застраховано это имение?

Квашнева.Не здешняя вы?

Нина.Нет, проездом.

Квашнева.Ну, то-то. Сколько я крови через его страховку испортила – сказать трудно, нигде не застраховано – вот и все. На что глухой наш уезд, а даже мужик последний от огня в сохранности, кроме Клавдия Петровича, подите с ним поговорите…

Нина.Вот и прекрасно, очень кстати…

Квашнева.Да… Ну да… (Помолчав.) Что кстати-то?

Нина.Это меня очень устраивает.

Квашнева.Устраивает; конечно, не пешком же вам за собой чемодан таскать… Клавдий Петрович тарантас одолжит с удовольствием.

Нина.Именье огромное, я слыхала, должно быть, Коровин прекрасный хозяин.

Квашнева.Да уж такой хозяин… По правде скажу – все мы живем с прохладцей, не торопясь, не как в других уездах; там и фабрики, телефоны, и не разберешь – помещик это или жулик. Слава Богу, телефона у нас нет и в помине. Как можно с человеком говорить и рукой его нельзя достать, ведь он тебе в трубку такое брякнет – поди потом судись!