Томас Гарди - В угоду жене

Внутри храма св. Иакова в городе Гавенпуль постепенно темнело от сплошных туч зимнего дня. Было воскресенье; служба только что кончилась, священник дочитывал свою молитву, и прихожане с чувством облегчения вставали с колен и собирались уходить.

Некоторое время царило полное молчание, можно даже было слышать волнение моря в гавани. Безмолвие прервали шаги церковнослужителя, который пошел к двери, чтобы отворить ее, как всегда, для выхода молящихся. Однако, прежде чем он подошел к двери, задвижка была отодвинута снаружи, и показалась темная филгура мужчины в морском платье.

Церковнослужитель отошел в сторону; моряк тихонько затворил за собою дверь, пошел в церковь и приблизился к ступенькам алтаря. Священник, читавший молитву, встал и пристально посмотрел на не во-время вошедшего.

– Извините, – сказал моряк, обращаясь к священнику настолько громким голосом, что все прихожане слышали. – Я пришел сюда, чтобы поблагодарить Бога за счастливое избавление от кораблекрушения. Насколько я понимаю, это следует сделать, если вы ничего не имеете против.

Священник после некоторого молчания сказал нерешительно:

– Конечно, я ничего не имею против. Обыкновенно о подобных желаниях заявляют до начала службы, так что молятся за общим благодарственным молебном. Но, если вы желаете, то можно прочесть все те молитвы, которые употребляются после бури на море.

– Для меня безразлично, – сказал моряк.

Церковнослужитель указал моряку страницу в молитвеннике в отделе благодарственных молебнов; священник начал читать их, а моряк встал на колена, повторяя за ним отчетливо каждое слово. Присутствующие безмолвно и бессознательно опустились на колена тоже, но продолжали разглядывать одинокого моряка, который все еще стоял на коленях со сложенными руками, не сознавая, какими глазами смотрели на него другие.

По окончании молебна он встал, прихожане тоже и все вместе вышли из церкви. Когда моряк вышел и дневной свет упал на его лицо, старожилы этой местности признали в нем Шадрача Джолиффа, молодого человека, который не был в Гавенпуле несколько лет. Он родился в этом городе; его родители умерли, когда он еще был молодым, почему он и пошел рано в море на промысел в Ньюфаундлен.

По дороге он разговаривал то с одним, то с другим, сообщая им, что, покинув родину несколько лет тому назад, он сделался капитаном и владельцем маленького каботажного судна, которое по воле Божьей спаслось от бури вместе с ним. Он подошел к двум девушкам, которые шли впереди его; они сидели в средней части церкви, когда он вошел, и наблюдали за всеми его действиями с большим интересом, а теперь, выйдя из церкви, говорили о нем.

Одна из них была худенькая, миловидная девушка; другая – высокая, полная и солидная. Капитан Джолифф смотрел на их распущенные локоны, на их спины и плеча, – словом, оглядывал их с головы до ног.

– Кто бы могли быть эти две девушки? – шепнул он своему соседу.

– Маленькая – Эмилия Ханнинг, высокая – Жанна Фиппард.

– О, я теперь их припоминаю.

Он подошел к ним близко и радостно посмотрел на них.

– Эмилия, вы меня не узнаете, – сказал моряк, посмотрев на нее своими светлыми глазами.

– Мне кажется, я узнала вас, г. Джолифф, – ответила Эмилия застенчиво.

Другая девушка посмотрела на него пристально своими темными глазами.

– Лицо мисс Жанны я не так хорошо помню, – продолжал он, – но знаю её родителей и родственников.

Они продолжали свой путь, разговаривая; Джолифф рассказал подробности своего недавнего спасения. Дойдя до угла переулка, в котором жила Эмилия, они с нею простились, улыбаясь и кивая. Вскоре моряк расстался также с Жанной и, не имея никакого определенного дела, вернулся к дому Эмилии. Она жила со своим отцом, который называл себя счетчиком и содержал лавку с канцелярскими принадлежностями, что служило подспорьем при его неопределенных занятиях. Войдя, Джолифф застал отца с дочерью за чаем.

– Я не знал, что уже время чай пить, с удовольствием бы выпил чашечку.

Он остался пить чай и пробыл долго, рассказывая приключения из своей морской жизни. Несколько соседей собралось послушать, и их пригласили войти. Так или иначе, но в это воскресенье моряк покорил сердце Эмилии, и недели через две между ними было нежное объяснение. Месяц спустя в один лунный вечер Шадрач выходил из города по длинной, прямой дороге, направляясь к восточному предместью города, в котором находились более богатые дома, как вдруг он увидел перед собою фигуру, которую он принял за Эмилию. Подойдя ближе, он увидел, что это была Жанна Фиппард.