Пелам Вудхаус - Бить будет Катберт; Сердце обалдуя; Лорд Эмсворт и другие

– Почему? Вы здесь хозяин.

– Нет, – отвечал граф.

Джейн подумала.

– Тогда вот что: всё отрицайте.

– А я смогу?

– Конечно. Она спросит меня, я тоже буду отрицать. Оба как один. Категорически. Придется поверить. Нас двое, в конце концов. Не беспокойтесь, дядя Кларенс, всё обойдется.

Беззаботность юности как будто бы утешила графа. Уходя, Джейн напевала; но дядя не подхватил мелодии. Будущее казалось ему довольно темным. Оставалось одно средство – вернуться к книге о свиньях.

Однако всему есть предел. Книга была хороша, тут не поспоришь, но сам он был плоховат для таких занятий. Тревога придавила его. В конце концов, никакое чтение не поможет человеку на дыбе.

Последняя попытка сосредоточиться на дивной прозе окончилась тогда, когда в дверях возникла леди Констанс.

– А, вот ты где! – сказала она.

– Да, – отвечал граф тихим, сдавленным голосом.

Внимательный наблюдатель подметил бы, что леди нервна, почти испугана; но граф внимательным не был. Он смотрел на нее, как на адскую машину, гадая, о каком из злодеяний она поведет речь. Узнала от Джейн о письме? Выслушала Бакстера? Видимо, или то, или это. Однако, к его удивлению, заговорила она о другом, и очень мягко, чуть ли не кротко. Впечатление было такое, что в комнату вошел лев и заблеял, словно агнец.

– Ты один, Кларенс?

– Да.

– Читаешь?

– Читаю.

– Я тебе не помешала?

Удивление достигло предела, но он ответил:

– Нет.

Леди подошла к окну.

– Какой вечер!

– Да…

– Почему ты не гуляешь?

– Я только что гулял.

– Да, я видела тебя в саду. Ты разговаривал с Биджем.

Она замолчала. Брат чуть не спросил ее, как она себя чувствует, но тут она заговорила совсем уж нервно, чертя при этом узор на подоконнике.

– Что-то важное? – спросила она.

– В каком смысле?

– Он чего-то хочет?

– Кто?

– Бидж.

– Бидж?

– Да. Я все думаю, о чем вы говорили.

Тут злосчастный граф внезапно вспомнил, что дворецкий не только вручил ему записку. Он – да, да, конечно! – предупредил об уходе. Нет, до чего же надо дойти, чтобы этого не заметить… Еще вчера такая новость была бы истинной бедой. Основы мира, и те поколебались бы. А он почти не расслышал. «Так, так, – сказал он, – прекрасно» или что-то в этом роде.

Граф был потрясен. Почти всегда этот сверхдворецкий буквально держал замок, а теперь исчезает, словно снег по весне, точнее – словно снеговик шестнадцати стоунов [45]весом. Какой ужас! Нет, какой кошмар! Без Биджа он не выживет.

И лорд проговорил напряженным, скорбным голосом:

– Конни, ты знаешь, что случилось? Бидж подал в отставку.

– Быть не может!

– Может. Предупредил за месяц. Ничего не объяснил. Никаких причин, ну, ника…

Граф не закончил слова. Лицо его окаменело. Он понял. Дело в сестре. Опять она сыграла grand dame [46]и обидела Биджа.

Да, именно так, и не иначе. Вполне в ее духе. Сколько раз он видел, как она изображает истинную аристократку! Подожмет губы, поднимет брови, в общем, сделает мину дочери бесчисленных лордов. Какой дворецкий это выдержит?

– Конни, – воскликнул он, ловя в полете пенсне, – что ты ему сделала?

С уст ее сорвалось что-то вроде рыдания. Прекрасное лицо побелело, стать куда-то исчезла.

– Я его подстрелила, – прошептала леди.

– Что-что?

– Подстрелила…

– Подстрелила?

– Да.

– Под-стре-лила?

– Да, да, да! Из этой штуки.

Граф со свистом вздохнул. Книга плясала перед ним. Мало сказать, что он обмяк; он еще и обрадовался. Сколько раз за последние четверть часа он думал, что только чудо может его спасти от последствий греха – вот оно, просим! Кто-кто, а он знал бесстыдство женщин, но даже у Конни хватит стыда, чтобы больше его не мучить.

– Подстрелила? – спросил он для верности.

Тень былой надменности коснулась леди Констанс.

– Сколько можно повторять? Ты не попугай! Мне и так плохо. О Господи! О Господи!

– Зачем ты это сделала?

– Не знаю. Что-то на меня нашло. Ты ушел, а я подумала, что надо отнести ружье Биджу…

– Почему?

– Я… мне… показалось, что это безопасней. В общем, я пошла в буфетную. По дороге я вспоминала, какой была меткой…

– Меткой? – удивился брат. – Ты же в жизни не стреляла.

– Стреляла, Кларенс. Вот ты говорил, что Джулия подстрелила гувернантку. Это не Джулия, это я. Она заставила меня вызубрить все европейские реки, и…

– Я стрелял лучше, – сообщил граф.

– Не уверена. О, Кларенс, Кларенс!

– Тихо, – призвал ее брат к порядку. – Расскажи подробно про Биджа.