Пелам Вудхаус - Бить будет Катберт; Сердце обалдуя; Лорд Эмсворт и другие

На четвертом году я заметил кое-какие изменения. Как-то я заглянул к Паккардам и застал только Джейн. Она дала мне чаю, разговаривала, но что-то отвлекало ее. Зная ее с детства, я спросил, что случилось.

– Не то чтобы случилось… – вздохнула она.

– Рассказывай, – твердо сказал я.

Она опять вздохнула.

– Вы не читали «Пламенную любовь» Луэллы Перитон Фиппс?

Я не читал, в чем и признался.

– Вчера я взяла в библиотеке, – продолжала Джейн, – и дочитала к трем часам утра. Там и пустыня, и верблюды, и арабский шейх с суровым, но нежным взором, и такая Анджела, и оазисы, и финики, и миражи. Этот шейх хватает Анджелу, и сжимает в объятиях, и вскакивает на коня, а вокруг песок, тьма и мерцающие звезды. Ах, не знаю…

Она мечтательно посмотрела на люстру.

– Может быть, мама возьмет меня зимой в Алжир, – отрешенно проговорила она. – Это полезно при ревматизме.

Я ушел, страдая. Ну что за люди, эти писатели! Набьют девушке голову… Надо бы зайти к Уильяму и дать ему хороший совет. Вы скажете, мне-то что, но они так подходили друг другу. А тут Джейн чудит, еще взглянет на Уильяма и подумает: «Что я в нем нашла?» Словом, я поспешил к нему.

– Уильям, – сказал я, – по праву человека, качавшего тебя на коленях, задам тебе нескромный вопрос. Ты любишь Джейн Паккард?

– Кто, я? – спросил он, помолчав.

– Ты.

– Кого, Джейн?

– Да.

– Люблю ли я, значит, Джейн? – подвел он итог и добавил минут через пять: – Конечно.

– Очень рад!

– Жутко люблю.

– Лучше быть не может!

– Как говорится, безумно.

Я похлопал его по могучей груди.

– Тогда скажи ей об этом.

– Это мысль, – отвечал он, глядя на меня с восторгом. – Понятно-понятно. Вы думаете, все тогда устроится?

– Вот именно.

– Ну что же, завтра я уезжаю на матч, но в пятницу приеду. Может, выйти с ней на площадку и там, между делом…

– Очень хорошо.

– Скажем, у шестой лунки.

– Замечательно.

– Или у седьмой.

– У шестой. Там после подставки земля идет полого, и ты будешь немного прикрыт.

– Что-то в этом есть…

– Вообще-то лучше всего завлеки ее к бункеру слева от шестой.

– Зачем?

– Песок, знаешь… ей понравится. А главное, – строго сказал я, – не тяни, не размазывай. Подпусти романтики. Я бы тебе посоветовал схватить ее, сжать в объятиях…

– Кого, ее?

– Они это очень любят.

– Ну, знаете, все-таки!..

– Честное слово!

– Схватить?

– Именно.

– Сжать?

– Вот-вот.

Он снова задумался.

– Вам виднее, – сказал он. – Наверное, у вас получалось. А все-таки… Ну, ладно, будь что будет.

– Вот это разговор! – признал я. – Иди, Бог тебе в помощь.

Любые человеческие замыслы может нарушить непредвиденный фактор, некое X, сбивающее весь план. Я его не предвидел; но, достигнув в пятницу первой подставки и собираясь еще раз подбодрить Уильяма Бейтса, я понял, что слишком благодушен. Уильям еще не вернулся, Джейн была здесь, а с нею был высокий тонкий темноволосый персонаж в непереносимо романтическом стиле. Он говорил с ней напевно и тихо, она его восторженно слушала, вылупив прекрасные глаза, приоткрыв губы. Мне пришлось окликнуть ее несколько раз.

– Уильяма еще нет?

Она резко обернулась.

– Уильяма? Еще нет? Да-да, его нет. Наверное, скоро будет. Разрешите познакомить вас с мистером Спелвином. Он гостит у Уиндемов. Мы с ним гуляем.

Естественно, эти сведения меня поразили, но я скрыл свои чувства и сердечно поздоровался с тонким субъектом.

– Мистер Джордж Спелвин, актер? – догадался я.

– Его двоюродный брат, – отвечал спутник Джейн. – Мое имя Родни. Я не разделяю тяги к подмосткам, меня привлекает гармония…

– Вы пишете музыку?

– Словесную, – объяснил мистер Спелвин. – В своем, смиренном духе, я – поэт.

– Стихи просто замечательные, – сказала Джейн. – Сейчас мистер Спелвин читал мне…

– Ах, этот пустячок! – отмахнулся он. – Как говорится, juvenilia.

– Но как красиво, как мелодично! – сказала Джейн. – Нет слов.

– У вас, – сказал мистер Спелвин, – есть душа, чтобы это чувствовать. Хотел бы я, чтобы на свете было больше таких людей. Нам, певцам, нелегко в грубом, бездушном мире. На той неделе один издатель спросил, что значит мой сонет «Вино желанья». – Спелвин снисходительно засмеялся. – Я ответил, что это сонет, а не каталог.

– Так ему и надо! – пылко подхватила Джейн. – Спасибо, что не дали по носу.

Тут кто-то тихо засвистел, и я увидел сзади на фоне неба Уильяма Бейтса.

– Привет, – сказал он.

Я подошел к нему, оставив Джейн и Спелвина за насыщенной беседой.