Пелам Вудхаус - Дживс и феодальная верность; Тетки – не джентльмены; Посоветуйтесь с Дживсом!

Я вернулся домой и направился к Дживсу в самом решительном настроении.

– Дживс, – начал я, – вы без конца чистите и утюжите мою одежду и потому лучше, чем кто-либо, понимаете, как я пострадал от рук Таппи Глоссопа. Думаю, я вправе радоваться тому, что небесный гнев вскоре разразится над ним, так что мало не покажется. Но по-моему, в данном случае небеса слегка перестарались. Я не согласен с ними насчет наказания для Таппи. Даже в минуту самого страшного гнева я не желал, чтобы его прикончили. А в Хокли-на-Местоне, насколько я понял, намерены позаботиться о том, чтобы завалить работой местного гробовщика. Один парень, этакий рыжий громила, которого я сегодня видел в «Зеленой свинье», по-моему, просто состоит в компаньонах у этого гробовщика. Дживс, мы должны действовать, действовать немедленно и энергично. Мы должны спасти Таппи вопреки его воле.

– Какой план вы предлагаете, сэр?

– Сейчас скажу. Он не желает внять голосу рассудка и отказаться от участия в этой дурацкой затее, потому что на матч собирается прийти его пассия, и этот несчастный ловелас вообразил, что блеснет своей игрой и произведет на нее неизгладимое впечатление. Поэтому мы должны пойти на хитрость. Дживс, вы сегодня же поедете в Лондон и завтра отправите телеграмму, подписанную «Анджела». Текст будет такой. Записывайте. Готовы?

– Да, сэр.

– «Прости…», – я задумался. – Как вы думаете, Дживс, что может написать девушка, желающая помириться со своим возлюбленным после того, как устроила ему скандал, когда он сказал, что в новой шляпке она похожа на китайского мопса?

– Я полагаю, сэр, она могла бы написать: «Прости, я была не права».

– Думаете, это сильно сказано?

– Возможно, если добавить обращение «дорогой», оно придаст тексту необходимую правдоподобность, сэр.

– Вы правы. Итак, записывайте. «Прости, я была не права, дорогой…» Нет, Дживс, подождите. Вычеркните. Мы взялись за дело не с того конца. У нас есть шанс попасть прямо в яблочко. В конце должно стоять не «Анджела», а «Траверс».

– Хорошо, сэр.

– Лучше даже «Далия Траверс». А текст следующий: «Пожалуйста, возвращайтесь как можно скорее».

– «Немедленно» было бы более экономно, сэр. Всего одно слово. И звучит убедительно.

– Точно. Пишите. «Пожалуйста, возвращайтесь немедленно. Анджела в ужасном состоянии».

– Я бы предложил «тяжело больна», сэр.

– Правильно. «Тяжело больна». «Анджела тяжело больна. Все время зовет вас и говорит, что насчет шляпки вы были совершенно правы».

– Если позволите предложить, сэр…

– Валяйте.

– Как мне представляется, было бы уместно написать следующим образом: «Пожалуйста, возвращайтесь немедленно. Анджела тяжело больна. Высокая температура. Бред. Жалобно повторяет ваше имя и твердит о какой-то шляпке. Говорит, что вы были совершенно правы. Пожалуйста, приезжайте первым же поездом. Далия Траверс».

– Звучит убедительно.

– Да, сэр.

– Вы считаете, что «жалобно»? Может, лучше «беспрестанно»?

– Нет, сэр. «Жалобно» – motjuste [153].

– Хорошо. Вам лучше знать. Отправьте телеграмму с таким расчетом, чтобы она пришла сюда в два тридцать.

– Слушаюсь, сэр.

– В два тридцать, Дживс. Здесь чертовски тонкий расчет, понимаете?

– Нет, сэр.

– Сейчас объясню. Если телеграмма придет раньше, Таппи ее получит до начала игры. А к двум тридцати он уже выйдет на поле. Я вручу ему телеграмму когда в игре наступит перерыв. К этому времени, надеюсь, до него дойдет, что такое футбольный матч между Верхним Бличингом и Хокли-на-Местоне, и телеграмма сделает свое дело. Уверен, тот, кто немного поиграет в футбол с этими головорезами, которых я видел вчера в Хокли, будет рад любому предлогу, чтобы удрать с поля. Вы понимаете?

– Да, сэр.

– Вперед, Дживс.

– Слушаюсь, сэр.

На Дживса можно положиться. Я сказал «в два тридцать», и телеграмма пришла минута в минуту. Сунув ее в карман, я пошел к себе в комнату, чтобы переодеться в теплый твидовый костюм. Потом сел в автомобиль и покатил к игровому полю. Я приехал как раз в тот момент, когда команды построились на поле. Минуту спустя раздался свисток, и битва началась.

По разным причинам – начать с того, что ни в школе, ни в колледже мы в футбол-регби не играли, – я совсем не разбираюсь в тонкостях этой игры. Основные принципы мне, конечно, понятны. Я знаю, например, что главная задача – как-нибудь загнать мяч за линию в конце поля, и чтобы достичь этой цели, игрокам позволено наносить друг другу оскорбления действием и выкидывать такие фортели, за которые, соверши вы их в любом другом месте, судья не только отчитает вас самым суровым образом, но и упечет на две недели в каталажку без права замены наказания штрафом. Все, больше я об этой игре ничего не знаю. Теоретическая, если можно так сказать, ее сторона для Бертрама Вустера – тайна за семью печатями. Впрочем, как объясняли мне знатоки, в этой игре ни о каких теоретических положениях и правилах говорить не приходится.