Пелам Вудхаус - Неприметный холостяк; Переплет; Простак в стране чудес

Простак недоуменно рассматривал скорбящих. Сегодня ему особенно хотелось видеть вокруг улыбающиеся лица, а судя по Леману и МакКлюру, они, подобно одному из английских королей, зареклись улыбаться [9]. Что удивило Простака. Зритель он был благодарный, и ему казалось, что их спектакль прошел с блеском. Теперь в душу ему заползли сомнения – после успешной премьеры такой мрачности не бывает.

– Послушайте, – начал он, – что-то не так?

Ответа Простак не дождался. Леман пощипывал покрывало, МакКлюр барабанил по подлокотнику. Простак попытался снова.

– Мне показалось, все прошло недурно, – заметил он, но Леман вздрогнул, а голова МакКлюра откинулась назад, словно кто-то ударил его между глаз. Простак чуть подправил свое замечание: – Ну, кроме отдельных мест, я хочу сказать. Там, знаете ли, сям…

Оба партнера опять промолчали, словно приняли обет траппистов. Беспокойство Простака усугубилось. Как уже не раз отмечалось, умом он не блистал, но все же понял, что, пожалуй, не все к лучшему в этом лучшем из миров. Он старался стряхнуть тревогу как кусок бланманже, когда услышал сухое, неприятное покашливание и увидел, что в комнату стремглав ворвалась миссис Леман, точно военный корабль, заряжающий пушки.

– Привет! – воскликнул Простак. – Эге-ге-гей!

Фанни, твердо глядя на мужа, пропустила приветствие мимо ушей. Простак ей нравился, и обычно она любила поболтать с ним, но теперь была слишком занята, приводя в порядок мысли. Ее победа была настолько сокрушительной, что и слов не требовалось. Но все-таки она намеревалась кое-что сказать. Фанни встала в самом центре и изготовилась.

– Во-первых! – приступила она.

В оцепеневшие конечности Лемана вернулась жизнь. Он подпрыгнул.

– Только твоих шуточек не хватало! – прогремел он. – Кончай!

Фанни рассмеялась легко и заливисто.

– Ты бы лучше эту свою шараду подперчил парой шуточек! Да-с, мой милый. Или хоть диапозитивы использовал. Еще можно бы вставить номер – акробатов там, собачек…

– Слушай…

– А не то дрессированных тюленей, – издевалась Фанни.

Шляпа мистера Лемана затрепетала.

– Ты когда-нибудь закрываешь рот? – с напряженной вежливостью спросил он.

– Время от времени.

– Вот сейчас самое то время, – угрожающе сообщил мистер Леман. – Не желаю ничего слышать! У нас грандиозное… да… хм… Вот слегка подправим и… Ладно, пускай этому сброду спектакль не понравился. Ну так что с того? Паршивее городишки в Америке и не сыщешь. Знатоки, тоже мне!

Новость изумила Простака.

– А мне казалось, вы говорили…

– Не важно, что я говорил! Заткнитесь!

– Ладно. Но все же вы сами…

– Вам сказано: заткнитесь.

Простак утих, но чувства его были задеты. Тот ли это человек, спрашивал он себя, который стискивал ему руку и чуть ли не со слезами на глазах благодарил за сотрудничество? Кратковременное знакомство с театром пока еще не научило его, что между поведением менеджера накануне спектакля и поведением того же менеджера сразу после провала существует легкая, но ощутимая разница.

Мистер Леман возобновил свою речь:

– Если спектакль прошел не очень успешно, что из того? Чего еще ждать, если наш красавчик подвел нас за полчаса до начала и пришлось вводить бездаря дублера?

Никаких хитроумных уверток Фанни принимать не желала.

– Ах-ах-ах, бездаря! Этот Спендер играл куда лучше Мэрвина. Все дело в пьесе. Она ни к черту не…

– Почему это?

– Хочешь узнать? Хорошо. – Фанни облизнулась. – Первое!

Но тут ее перебили, возможно – очень кстати, поскольку у мистера Лемана грозило подскочить давление. Вошел официант, неся раскладной столик и другие необходимые предметы. Он был низенький, плотненький и, наверное, самый дружелюбный из всех официантов в Сиракузах.

– Здесь намечается вечеринка? – приветливо осведомился он.

Простак очнулся.

– Спасибо! Да-да. – Он повернулся к мистеру Леману. Чувства его все еще были оскорблены, но после спектакля оскорбленные чувства следует подавлять. – Послушайте, это ведь все мелочи, верно? Спектакль-то имел успех!

Мистер Леман бросил на него долгий скучный взгляд, но промолчал. Официант разложил столик.

– Мистер Фричи сказал, что заглянет попозже проверить, все ли в порядке, – сообщил официант, и мистер Леман вздрогнул точно кит, в которого всадили гарпун.

– Мне только и не хватало этого чокнутого, – простонал он. – Убирайтесь!

– Слушаюсь, сэр.

– Фричи! – фыркнул мистер Леман, точнее – выплюнул это имя, будто выругался крепким и сочным елизаветинским ругательством, какое мог бы отпустить Бен Джонсон, разозлившись на Бомонта и Флетчера за стаканом шерри в таверне «Русалка». – Только его нам и не хватало!