Удивилась Весна, что этот скромный жучок ничего для себя от неё не просит. А потом подумала и поняла: да ведь он-то и есть самый счастливый. Он радуется не за себя одного, а за всех, радуется и живёт одним общим счастьем.
И тут же решила Весна: «Подарю я ему крохотный голубой фонарик. Пусть он зажигает его каждый вечер и светит всю ночь. Пусть этот фонарик горит, как яркая звёздочка в тёмной ночной траве, и напоминает обитателям леса о том, что счастье никогда не меркнет, даже в самую тёмную ночь…»
Вот и сказке конец, – улыбнулась бабушка Дарья. Она замолчала, глядя вдаль за околицу. Там за рекой, над синим простором лугов, уже загорались первые звёзды.
Ребята тоже притихли. О чём они думали? Может быть, о счастливом Ивановом червячке, который, наверное, уже выбрался из-под увядшей листвы и зажигает в ночном лесу свой неяркий голубой огонёк. А может, о том, как хорошо уметь в жизни радоваться за других, радоваться и знать, что твоя звёздочка освещает не только твоё, но и чужое счастье.
Вот уже много лет нет моего отца. А мне часто кажется, что вот он сейчас откроет дверь и скажет: «Гудбай, ты дома?» Почему-то, точно не помню, он называл меня Гудбай. Он вообще всем любил давать какие-нибудь прозвища. Моего младшего брата Ваню он называл Афанасием. Почему Афанасий? А себя он именовал Шишикун, потому что «шишикал», когда хотел, чтобы помолчали.
Сохранились фотографии последних лет, очень хорошо передающие его образ: высокого роста, полный, с каким-то удивительно приятным, располагающим к себе лицом, седой… Обычно где-нибудь на речке с удочками или в лесу, часто с собаками, улыбающийся, добродушный. Таким он бывал на природе, таким его знали друзья.
Читателям он известен главным образом как прозаик, как писатель-натуралист. Однако он писал также и стихи. Стихи эти передают разные оттенки его настроений, и поэтому, рассказывая об отце, я позволю себе привести некоторые строки.
Родившись в Москве и проведя детство в провинциальном городе Чернь, Тульской губернии, отец на всю жизнь полюбил пейзажи средней полосы России. На него не производили большого впечатления яркие краски юга, он никогда не был за границей – его туда и не тянуло. Всей душой он любил русскую природу, воспетую И. И. Левитаном, А. К. Толстым и П. И. Чайковским.
Природа южных стран
богаче нашей,
Цветы нарядней там
и много краше.
Но мне всего милей
березовый лесок,
Тенистый островок среди лугов и пашен.
И мне так просто и так естественно представить его в этом берёзовом леске, сидящим на траве или прислонившимся к дереву в своей старой коричневой вельветовой куртке. Он часто говорил, что не хочет жить в городе, что городская жизнь утомляет его, что, живя в деревне, он чувствует себя значительно лучше и у него работа спорится.
Дома у нас всегда жили какие-нибудь животные. В первую очередь, конечно, охотничьи собаки. Под Москвой охота стала теперь неважная, так что про охоту больше говорили, вспоминали, а охотились из 360 дней в году в лучшем случае две-три недели. Это я, конечно, говорю только про то время, которому, будучи уже взрослым, сам был свидетелем. Прежде же отец был заядлым охотником, и собак у него перебывало очень много: и легавых и гончих. Истории про некоторых из них повторялись и пересказывались в нашей семье… Но те собаки, которых уже я хорошо помню, бо́льшую часть времени проводили дома, где они мирно спали, гуляли и ели. Таким был Джек, по прозвищу Губач, такой была немецкая легавая Купи. Купи, Купава, была очень серьёзная собака. Когда по вечерам отец выводил её на улицу, то она так важно и солидно шла рядом с ним, что было непонятно, кто кого прогуливает.
И наконец последняя наша собака – спаниель Джальма, она же Лисица, Прелестница и Страдалица.
Собаки пользовались в нашем доме огромными правами. Джальма ходила за отцом по пятам, и упаси Бог было чем-нибудь её обидеть. Она тут же жаловалась хозяину – и суд его был строг.
Помнится мне один случай, связанный с Джальмой, но имеющий отношение не столько к ней, сколько к увлечению в нашей семье классической музыкой. Надо сказать, что отец как-то ещё с молодых лет убедил себя в том, что серьёзную музыку он не понимает. Я много раз слышал от него жалобы на отсутствие музыкальной памяти, на неспособность запомнить ни одной сложной мелодии и т. д.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу