Андрей Битов - Нулевой том (сборник)

Варя ей ассистирует.

– А я думала, что ты на меня рассердилась…

– За что? – удивляется Варя.

– Ну, что я тебе тогда адрес Сережин не дала, когда ты поступать ездила…

– Адрес можно и в справочном узнать.

– А вот и нельзя, – по-детски говорит Екатерина Андреевна. – Он комнату снимает.

– Тогда на работе его можно найти.

– Да… Ну и что, нашла?

– Не искала.

– Ну и правильно. Он занят по горло. Да и вряд ли стал бы тебе помогать.

– И хотел бы, да не мог, – усмехнулась Варя.

– Ты откуда знаешь! – вспыхнула Екатерина Андреевна. – При его связях… Мог бы. Только я против этого. Теперь все по блату. Нельзя с этого жизнь начинать.

– Вот я с этого и не начала.

Екатерина Андреевна пристально взглядывает на Варю.

– Постой… Как-то ты странно со мной разговариваешь… Господи! Да ты никак беременная!..

Варя вздрогнула.

– Откуда вы знаете?

– Вижу. Ты лучше спроси: как я сразу-то не заметила! Я до того, как сюда приехала, около тридцати лет сестрою и фельдшерицей проработала, – заговорила Екатерина Андреевна не без самодовольства. – Ты спроси: у кого я работала!.. Пациент входил – профессор по лицу видел, чем человек болен. Это были врачи, теперь врачей нет, теперь кандидаты и доктора. Это сейчас человека анализами замучают, шарлатаны. А я без диплома тебе и срок скажу, не щупая, и пол, может быть, угадаю. Только от кого – этого не скажу… – Екатерина Андреевна даже ухмыльнулась, настолько ей понравилось, как это она точно угадала, но и Варя усмехнулась, чего «зрящая насквозь» Екатерина Андреевна уже не заметила.

– Вот и ваш сын – скоро кандидат…

– Сережа-то… Сережа – настоящий врач, мне кажется. У него пальцы видят. А что кандидат – хорошо, сейчас другого пути нет. Вот зря науку-то мою забросила, он у меня многому научился. Этому в институте не учат: у них болезнь сама по себе, а человек сам по себе, у них болезнь одна на всех, как закон, а я тебе скажу: сколько людей, столько болезней. Вот Иван Модестович, к примеру, разве же это болезнь? Это Иван Модестович… – Екатерина Андреевна вздохнула и обратилась к реальности: – Что делать-то будешь? Снова поступать?

– Не знаю, – неохотно сказала Варя.

– Постой, как же ты поступать-то будешь?!! Так вот зачем ты заявилась?! И не думай – я тебе ничего не дам! Это не болезнь. Я от этого не лечу.

– Я не за этим, – суховато сказала Варя. – Сами же хвалили свою науку – столько-то, если мне было бы нужно, я давно знаю.

– Ну, положим… Впрочем, и хорошо, раз ты так. А кто такой, не скажешь? Я что-то здесь никого тебе подобрать не могу… Ну, и не надо. Я не любопытна. Не вовремя, конечно… Ну, да эти дела вовремя теперь не бывают. А может, и лучше, что сразу… Я вот Сереженьку в сорок пять родила. В сорок пять и в сорок пятом. Родила, и только тогда поняла, что война – кончена. Каждый день бога хвалю, что успела. А жаль, что только одного его… Сережа-то мог бы внуком моим быть по возрасту-то… – Старуха вздохнула. – Так что ты не горюй…

– Я еще не горюю, – чуть нажимая на «еще», сказала Варя.

– Ну, особой радости у тебя я тоже не вижу. Пока не родишь, не поймешь. Ты вот что, ты меня не чурайся. Я и раньше не кусалась. Ну, сердилась, когда увидела, что Сергей вокруг тебя вьется… Так ведь, быть может, и не на тебя, а на него. Ведь он же взрослый мужик, соображать должен. А ты девица.

Варя хмыкнула.

– А ты перебиралась бы ко мне. Все бы перезимовали. Мне помощница нужна, я уже стара стала. Директор мне штатную единицу выделил, так я за нее мясом получаю… А ни мяса, ни единицы. И носила бы, и к институту бы готовилась. Иван Модестович бы тебя поднатаскал. Он каждый раз бреется, старый хрен, когда тебя видит. Скучно ему. Ну?

– Какая вы добрая сегодня, – смеется Варя. – А просилась тогда – не брали…

– Я-то бы тебя и тогда взяла. Я же тебя с каких пор знаю! Вроде родственница… Только теперь, скажу честно, тебе – забота, а мне – облегчение. Теперь уже Сергей к тебе не полезет.

– Вот как? – подобралась Варя.

– А ты не обижайся. Я ведь тактом не отличаюсь, это известно. Не пара он тебе.

Варя молчала.

– Ну, если хочешь, ты ему не пара. Какие все обидчивые стали! Все – намеки, вслух не скажи, а остальное – можно.

– Вот мне иногда интересно, – сказала Варя, – что в чужой голове делается? Например, какая пара у вас в воображении для сыночка вашего?

– Эк, поддела!.. А – права. Да ты и впрямь изменилась сильно. Характер. Говоришь: как я узнала?.. А все: глаза, овал, кожа… вот и речь другая. А вдруг я бы и хотела ему именно тебя в пару? Да ведь кто кому не пара – еще вопрос. Он же старый для тебя…