Курцио Малапарте - Шкура

– Elles étaient délicieuses! [318]– сказал генерал Гийом.

– И наконец на столе на огромном подносе из меди появился кускус нежного и варварского вкуса. Но баран, из которого приготовлен этот кускус, не марокканский баран с Атласских гор, со скудных пастбищ Феса, Таруданта или Марракеша. Это баран с гор Итри, где царил Фра-Дьяволо [319], это немного выше Фонди. В горах Итри, в Чочарии, растет трава, похожая на дикую мяту, но более мясистая, вкусом напоминающая шалфей, жители тех мест зовут ее на древний греческий манер kallimeria : это трава, из которой беременные женщины готовят напиток, помогающий при родах, трава с острова Кипр, бараны Итри ее очень любят. Именно эта трава kallimeria делает баранов Итри упитанными, наделяет их женственной леностью, усталым, с поволокой взглядом, свойственным беременным женщинам и гермафродитам. Нужно внимательно смотреть в тарелку, когда ешь кускус: отруби цвета слоновой кости, в которых сварен баран, разве не так же приятны глазу, как приятен его вкус нашему нëбу?

– Ce kouskous, en efet, est excellent! [320]– сказал генерал Гийом.

– Ах, если бы я закрыл глаза, поедая этот кускус! Ибо только что в горячем и живом вкусе бараньего мяса мне случилось заметить сладковатый привкус, а на зубах почувствовать более холодное, не такое мягкое мясо. Я посмотрел в тарелку и ужаснулся. Между крупинками я увидел сначала один палец, затем два, потом пять и наконец целую руку с бледными ногтями. Человеческую руку.

– Taisez-vous! [321]– воскликнул генерал Гийом сдавленным голосом.

– Это была человеческая рука. Рука несчастного гумьера, которую взрывом мины начисто оторвало и забросило в медный котел, где варился наш кускус. Что я мог поделать? Я воспитывался в колледже Чиконьини, лучшем колледже Италии, где меня научили, что бы ни случилось, никогда не нарушать общего веселья, будь то праздник, бал или званый обед. Мне стоило больших усилий не побледнеть, не крикнуть и спокойно начать есть руку. Мясо немного жестковато: оно не успело провариться.

– Taisez-vous, pour l’amour de Dieu! [322]– вскричал генерал Гийом хриплым голосом, отодвигая от себя тарелку. Все были бледны и ошеломленно смотрели на меня.

– Я воспитанный человек, – сказал я, – и не моя вина, если в то время, когда я молча грыз руку бедного гумьера, улыбаясь как ни в чем не бывало, чтобы не нарушить такой приятный обед, вы имели неосторожность поднять меня на смех. Не нужно подшучивать над гостем, когда он ест человеческую руку.

– Это невозможно! Я не могу поверить, что… – пробормотал Пьер Лиоте, позеленев и зажимая рукой рот.

– Если вы мне не верите, посмотрите на мою тарелку, – сказал я. – Видите эти косточки? Это фаланги пальцев. А те, что ровно лежат на краю тарелки, это пять ногтей. Извините, но, несмотря на мое хорошее воспитание, я не смог проглотить ногти.

– Mon Dieu! – воскликнул генерал Гийом и одним духом выпил бокал вина.

– Будете знать, как подвергать сомнению то, о чем пишет Малапарте в своих книгах, – сказал Джек.

В этот момент с равнины донесся далекий выстрел, потом другой, потом еще. Пушка «Шермана» коротко и ясно ударила со стороны Фраттоккье.

– Ça y est! [323]– воскликнул генерал, резко вставая.

Все вскочили на ноги и, опрокидывая скамейки и столы, побежали к опушке леса, откуда глазу открывалась вся римская равнина, от устья Тибра до Аниене.

Мы увидели, как с Аппиевой дороги, со стороны Бивио-делле-Фраттоккье, поднимается голубое облако, услышали долетевший гул ста, тысячи моторов и закричали от радости, увидев нескончаемую колонну Пятой американской армии, устремившуюся к Риму.

– Au revoir, mon Général! [324]– воскликнул Джек, пожимая руку генералу Гийома.

Все французы молчали.

– Au revoir, – сказал генерал Гийом. И тихо добавил: – Nous ne pouvons pas vous suivre. Nous devons rester là [325].

Его глаза были влажными от слез. Я молча пожал ему руку.

– Приходите ко мне, когда захотите, – сказал генерал Гийом с грустной улыбкой, – вы всегда найдете место за моим столом и мою дружескую руку.

– Votre main, aussi? [326]

– Allez au diable! [327]– крикнул генерал.

Мы с Джеком бросились бегом через лес вниз по откосу к тому месту, где оставили наш джип.

– Ah! Ah! Bien joué, Malaparte! Un tour formidable! [328]– кричал на бегу Джек. – Будут знать, как сомневаться в том, что ты описываешь в «Капуте»!

– Ты видел их лица? Я думал, их вырвет!

– Une sacrée farce, Malaparte! ah! ah! ah! [329]– кричал Джек.

– А ты видел, как ловко я разложил на тарелке бараньи косточки? Очень похоже на кисть руки!

– Ah! Ah! Ah! Merveilleux! [330]– кричал на бегу Джек. – Было очень похоже на скелет человеческой руки!