Джеймс Кервуд - Бродяги Севера (сборник)

– Ну и покатаюсь же я на нем в эту зиму!

Наступило время, когда Пьеро должен был наконец сообщить ей о том, что было у него на уме. Он виновато заулыбался и попробовал придать своему голосу как можно больше спокойствия и равнодушия.

– Хочу и на эту зиму, – обратился он к дочери, – отправить тебя в школу в Нельсон-Хауз. Бари отлично свезет тебя, как только установится санный путь!

Нипиза в это время развязывала узел на ремне у Бари и тотчас же вскочила на ноги и посмотрела на Пьеро. Глаза ее расширились и выражали удивление и гнев.

– Ни за что на свете, отец! – ответила она.

За всю свою жизнь она в первый раз ответила ему так резко и определенно. Это озадачило его, и он почувствовал себя неловко. Он не способен был на ссоры. Она увидела это по его лицу, и ему показалось, что она прочитала по нему все, что было у него на уме. Она быстро задышала, и он заметил, как высоко стала подниматься у нее грудь. Нипиза не дала ему собраться с силами, чтобы продолжать.

– Я ни за что не уеду! – повторила она с еще большей решительностью и опять наклонилась над Бари.

Пьеро пожал плечами и продолжал на нее смотреть. В самом деле, почему бы ему и не радоваться этому? Разве его сердце не облилось бы кровью, если бы она с радостью оставила его одного? Он подошел к ней и как можно ласковее погладил ее по голове. Нипиза посмотрела на него из-под его руки и улыбнулась. Между ними встал Бари и положил морду ей на колени. В первый раз за все эти недели весь мир вдруг показался Пьеро ярко залитым солнечным светом. И с высоко поднятой головой он отправился к своей избушке.

Значит, Нипиза не покинет его!

И он тихо и радостно засмеялся и стал потирать себе руки от удовольствия. Его страх перед фактором из Лакбэна как рукой сняло. Он остановился на пороге и посмотрел назад на Нипизу и Бари.

– Слава богу!.. – проговорил он. – Теперь, именно только теперь, я сам знаю, что мне надо делать.

В конце сентября в форте Лакбэн появился таксатор Мак-Дональд. Там уже целых десять дней гостил у Буша Мак-Таггарта и контролер Грегсон. Два раза за это время Мари приходило в голову подкрасться к нему, когда он спал, и убить его. Сам фактор теперь уже не обращал на нее никакого внимания, от чего она пришла бы в восторг, не будь тут Грегсона. Он пленился дикими чарами этой индианки, и сам Мак-Таггарт уже без малейшей ревности побуждал его к этому. Ему уже надоела Мари. Он объявил об этом Грегсону. Ему хотелось отделаться от нее, и если бы Грегсон увез ее с собою, то он был бы ему очень благодарен. И он объяснил ему, почему именно. Несколько позже, когда уже установится санный путь, он собирался съездить за дочерью Пьеро и привезти ее к себе сюда на пост. С циничной откровенностью он рассказал ему о своем визите к ней, о том, какой ему был оказан прием и как она потом столкнула его с кручи в поток. Но, несмотря на все это, он старался уверить Грегсона, что дочь Пьеро все-таки скоро будет у него в форте Лакбэн.

Как раз в эту пору и пришел Мак-Дональд. Он переночевал у него всего одну только ночь и, сам того не зная, только подлил масла в огонь, который и без того уже разгорелся до опасных пределов. Он имел неосторожность передать фактору карточку Нипизы. Это оказалась довольно удачная фотография.

– Если вам удастся передать ее при случае этой милой девушке, – обратился он к Мак-Тагтарту, – то очень меня обяжете. Я обещал ей. Ее отца зовут Дюкэн, Пьеро Дюкэн. Вероятно, вы знаете его. А уж что это за девушка!..

Он с увлечением стал описывать Мак-Таггарту, какая это была красавица в ее красном платье, которое, к сожалению, вышло на портрете черным. Он даже и не подозревал того, как мало требовалось для того, чтобы Мак-Таггарт полез на стену. На следующий же день Мак-Дональд отправился далее.

Мак-Таггарт не показал Грегсону карточку. Он оставил ее при себе и всю ночь проглядел на нее при свете лампы, и мысли о Нипизе довели его до лихорадочного беспокойства и затем до окончательного решения.

Выход был только один. Он уже целые недели собирался ехать к Пьеро, а эта фотография только ускоряла его отъезд. Он не сообщил о своей тайне даже Грегсону. Он должен ехать. Эта поездка даст ему Нипизу. Вот только бы поскорее наступила настоящая зима и установился санный путь! Снег поможет ему спрятать концы в воду, и никто даже и не узнает о той трагедии, которая, вероятно, произойдет.

И он очень обрадовался, когда вслед за таксатором уехал и Грегсон. Из вежливости он провожал его до вечера следующего дня, и когда вернулся к себе обратно на пост, то оказалось, что Мари скрылась. Он был этому рад. Он послал нарочного с большим грузом подарков для ее родичей и велел им сказать: «Не бейте ее! Примите ее! Она теперь свободна!»