Владимир Орлов - Истощение времени (сборник)

– Эта колбаса, – сказал Виталий, – очень похожа на жевательную резинку. Уже полчаса, наверное, жую…

– Сколько тебе лет? – спросил Букварь.

– Что? Двадцать пять.

– Да, ты, конечно, много прожил.

Облаков было три. Три на всем небе. Облака могли спокойно разбрестись по голубому экрану. Но они были сознательные, понимали, что людям изредка нужна тень, и они поймали солнце.

Стоять, задрав голову, Букварю было необходимо. По улице шла Ольга.

Добравшись до солнца, облака растерялись, стали тереть друг друга ватными боками и меняли от волнения формы.

– Букварь, что ты там увидел?

– Облака. Их склеило солнце. Здравствуй, Ольга.

Солнце вырвалось из голубоватой ваты и обожгло Букварю глаза.

– Ты на меня обиделся? Да?

Букварь пожал плечами.

– Я ведь тогда была в таком состоянии…

Он снова пожал плечами, и это означало: «О чем разговор! Я же взрослый человек».

– Я тебя видел на танцах. Ты все время танцевала с одним из одесситов.

– Ага, – засмеялась Ольга, – такой модный парень?

– Да, у него ботинки остроносые и отличный костюм.

– Значит, ты не обиделся? Не обижайся, Букварь. Знаешь, приходи сегодня ко мне в гости. Я испеку пирог. С черничным вареньем. Очень вкусный.

– Хорошо, я приду. Когда?

– К вечеру, часов в восемь. Раньше я не успею.

– Хорошо. Там будет этот одессит?

– Ты смешной, Букварь!

– Это ты только сейчас узнала?

– Нет, ты всегда был смешной!

– Кому-то надо быть смешным, – обиженно засопел Букварь.

– Ну, я побежала. Значит, придешь?

– Значит, приду.

«Я приду. Разве я могу не прийти? Мне и так было плохо в эти дни, когда я заставлял себя не смотреть в твою сторону. Вот сейчас ты стала совсем маленькой, сейчас ты свернешь за угол и пропадешь, и я буду снова ждать минуты, когда увижу твои глаза, твои волосы, твою улыбку. Я не могу без них».

– Букварь, ты не забыл? Сегодня тренировка в пять.

Остановился рядом Ромка Массальский, комсорг поезда.

– Ладно, в пять…

– И Леонтьеву передай.

– Передам…

«А как же Зойка? А что Зойка? Я ее не обманываю. Если ей хорошо бродить со мной, если ей хорошо танцевать со мной. Но ты же видел то, что написано в ее глазах? Видел. Ну и что? Ведь в мире все условно. Так говорит Виталий Леонтьев. А-а… Просто все запуталось, надоело это состояние безразличия, эти мысли… Сегодня я пойду к Ольге, буду есть пирог с черничным вареньем. А со мной за стол сядет одессит в черном костюме…»

– Это ты пришел, Букварь? Проходи, проходи. Какой ты точный. Ровно в восемь. Садись. Что ты так все оглядываешься? Никого нет.

– Я ищу Буратино, – придумал Букварь.

– Так вот же он, на подоконнике.

Буратино сидел на подоконнике в теплых солнечных лучах, спиной к тайге, задрав нос.

– Видишь, он сразу ожил.

– Вижу, – засмеялась Ольга. – Я никогда не буду сажать его на цепь. Устраивайся у стола.

– Я же один пока.

– Ты и будешь один. Вот пирог.

– Ну и пирог! Просто блеск!

Пирог приплыл на Ольгиных руках на стол, пахнул черникой, круглый, словно плетеный, с упитанными, загорелыми боками колобка.

– Между прочим, у меня сегодня день рождения.

– Вот тебе раз! Ты бы хоть предупредила! Хоть бы сказала… Оленька, я тебя поздравляю… Я тебя…

– Уже девятнадцать. Совсем старуха.

– Все-таки я старше тебя на три месяца.

– Совсем старуха и скоро седеть начну.

– Это уж точно. А потом на пенсию…

– Вина не будет. Только чай и пирог. Традиционные. В нашем детдоме мы всегда так отмечали дни рождения. Чаем и пирогом с черничным вареньем.

– Ну, тогда…

Нож из нержавеющей стали быстро и ловко резал тонкие румяные плети сдобного теста. Чернильные куски выстраивались на тарелке. Букварь смотрел на Ольгу, высунувшую язык, и снова узнавал в ней счастливую и вертлявую девчонку со смеющимися глазами, какой была она на Канзыбе. Мысли Букваря пошли по непонятной кривой, и он сказал совсем некстати:

– Скоро будет две недели, как Кешка…

Нож из нержавеющей стали вздрогнул и начал резать пирог неуверенно.

– А где ты покупала черничное варенье? – растерянно заинтересовался Букварь.

– Привет тебе! Зайди в любой магазин.

– Разве?..

– В детдоме мы, конечно, не покупали варенье в магазинах. У нас вокруг были такие леса!

– Леса?..

– Ну да, леса! Ты что, не слушаешь меня?

– Нет, я слушаю. Я соображаю. И еще я смотрю на пирог.

«Я смотрю на пирог и вижу твои руки, вижу твои пальцы, твои тонкие загорелые пальцы. Мне нравится смотреть на твои пальцы. Они такие…»