Владимир Орлов - Истощение времени (сборник)

Глаза Букваря изучали потолок, все паутиночьи трещины на нем и не могли увидеть, как отнесся Виталий к его словам.

– Нет, на самом деле? Я вот никак не засну.

Соседняя кровать заскрипела, вздрогнула, и по запаху, по щелчку зажигалки Букварь понял, что Виталий закурил.

– Можно и при солнце, – сказал Виталий.

Он, наверное, зевнул, потому что слово «солнце» получилось у него длинным и исковерканным, и Букварь хотел сказать ему: «Ладно. Спи, пожалуйста». Но сказал он другое:

– И все же я никак не могу понять. Вот, знаешь, солнечный спектр раскладывается на семь цветов. Они лежат рядом, яркие и нарядные, как цветные карандаши в коробке. И я принимаю разумом, что эти разные цвета образуют один – белый. Но я никак не могу принять, что человек складывается из разных цветов – красных, черных, зеленых…

Виталий молчал, аккуратные и ровные дымовые кольца, переливаясь с боку на бок, лениво поднимались вверх и к окну, и Букварь подумал, что Виталий не понял его.

– Как совместить смелость человека, энергию его, искренность с подлостью? Эдельвейс – и пошлые слова о «бабах»? Разве все это может составить один цвет? Ты понимаешь меня?

Букварь услышал, как сетка кровати заскрипела, как Виталий повернулся и как ноги его опустились на пол. Букварь приподнялся на локтях. Виталий, сидя на одеяле, пытался найти что-то в кармане брюк и куртки.

– Я тебя понимаю, – сказал Виталий. – Ты, Букварь, представляешь людей одноцветными. Или хочешь, чтобы они такими были. А они – многоцветные. Писаны многими красками. Так уж природа постаралась.

– Ну и что? – спросил Букварь.

– Что, что! – разозлился Виталий. – Лекцию, что ли, я тебе должен прочесть о сложности жизни! Или выдать рецепт на будущее, написанный по-латыни? Думай сам! В таких случаях каждый думает сам.

– Я и думаю сам! – Букварь обиделся. – Но ведь я хочу знать и другие точки зрения. Может быть, я пытаюсь изобрести тот самый деревянный велосипед.

– Может быть. Тебе этот велосипед изобрести надо. Просто необходимо. Ты ж на самом деле живешь в первый раз. Ты, и только ты, сможешь открыть для себя сначала огонь, потом колесо, потом велосипед, а потом и нейтроны. Изобретай велосипед, если хочешь на нем кататься. Преврати формулы, выработанные другими людьми, в живое для себя, в живые свои принципы. Думай сам.

– Но… – протянул Букварь. И замолчал.

Виталий повернулся лицом к голубой стене, и Букварь должен был понять, что разговор окончен. Он лег на спину и снова стал изучать на потолке паутиночьи нити трещин.

– Раз уж так, – сказал Букварь, – лучше бы Николай был во всех отношениях подлецом. Глупо этого хотеть, да?

Виталий молчал.

– И Зойка… Не надо было ей приходить. Тащить эту банку меда…

Виталий молчал, и Букварь кончил неуверенно:

– И Кешка…

Он не услышал и не увидел, а просто успел почувствовать, что Виталий соскочил с кровати и метнулся к нему. Букварь повернул голову. Виталий стоял рядом, прямой и резкий, как восклицательный знак. Он кричал:

– Лучше? Кому лучше? Тебе лучше! Чтобы сохранить душевное равновесие! Чтобы осталось неколебимым твое младенческое представление о мире и людях! И тебе ничто не мешало бы думать, что люди делятся на белых и черных, подонков и идеальных, а между ними – четкая граница, и они находятся в состоянии войны! Да ты пойми, старик, что люди – не электрические заряды и не элементарные частицы. Каждый из людей несет в себе и плюсы и минусы! Главное в жизни не контрасты, а полутона. Пойми, ничто не встречается в чистом виде! Нет ничего более вредного, чем выдумывать себе идеалы. И твой Зименко…

– Не трогай Зименко!

– …И тот пионер, которому поставлен памятник в Березовке, – помнишь, видели? – возможно, был ябедой или однажды не заступился за слабого…

– Ты его не знал и не выдумывай!

– Я говорю условно. Люди писаны не одной краской. Они многоцветные! Они сложные! И это здорово! Да, четыре десятка лет еще не вытравили всю дрянь, что накапливалась тысячелетиями. Но некоторые вещи, естественные для человека, мы по инерции продолжаем называть дрянью. А ведь у человека, помимо всего прочего, есть живущий организм, и ему на самом деле нужно есть, спать и оплодотворяться! Физиологию-то человека, разницу темпераментов пока не переделали… И ты не спрашивай! Сам думай! Сам разбирайся в каше своих мыслей!

– У тебя, что ли, нет каши?

– Есть. Только твою кашу я давно съел! Она манная, с малиновым вареньем!

– Ладно, не кричи. Посмотри. Солнце заходит.