Даниил Хармс - Бесстыдники (сборник)

Был чудный вечер. Высокие звезды, расположенные на небе установленными фигурами, светили в низ. Андрей Семенович, дыша полною грудью, тащил двух миллиционеров к дому профессора Тартарелина. Помахивая своей единственной рукой, Андрей Семенович рассказывал о случившемся.

Миллиционер спросил Андрея Семеновича:

– Как зовут этого проходимца?

Андрей Семенович не выдал своего товарища и даже не сказал его имяни.

Тогда оба миллиционера спросили Андрея Семеновича:

– Скажите нам, вы его давно знаете?

– С маленьких лет, когда я был еще вот таким, – сказал Андрей Семенович.

– А как он выглядит? – спросили миллиционеры.

– Его характерной чертой является длинная черная борода, – сказал Андрей Семенович.

Миллиционеры остановились, подтянули потуже свои кушаки и, открыв рты, запели приятными ночными голосами:

– Вы обладаете очень недурными голосами, разрешите поблагодарить вас, – сказал Андрей Семенович и протянул миллиционерам пустой рукав, потому что руки не было.

– Мы можем и на научные темы поговорить, – сказали миллиционеры хором.

Андрей Семенович махнул пустышкой.

– Земля имеет семь океянов, – начали миллиционеры. – Научные физики изучали солнечные пятна и привели к заключению, что на планетах нет водорода, и там неумест<���н>о какое-либо сожительство.

В нашей атмосфере имеется такая точка, которая всякий центр зашибет.

Английский кремарторий Альберт Эйнштейн изобрел такую махинацию, через которую всякая штука относительна.

– О, любезные миллиционеры! – взмолился Андрей Семенович, – бежимте скорее, а ни то мой приятель окончательно убьет профессора Тартарелина.

Одного миллиционера звали Володя, а другого Сережа. Володя схватил Серюжу за руку, а Сережа схватил Андрея Семеновича за рукав, и они все втроем побежали.

– Глядите, три институтки бегут! – кричали им вслед извощики. Один даже хватил Сережу кнутом по заднице.

– Постой! На обратном пути ты мне штраф заплотишь! – крикнул Сережа, не выпуская из рук Андрея Семеновича.

Добежав до дома профессора, все троя сказали:

– Тпррр! – и остановились.

– По лестнице, в третий этаж! – скомандовал Андрей Семенович.

– Hoch! – крикнули милиционеры и кинулись по лестнице.

Моментально высадив плечом дверь, они ворвались в кабинет профессора Тартарелина.

Профессор Тартарелин сидел на полу, а жена профессора стояла перед ним на коленях и пришивала профессору ухо розовой шелковой ниточкой. Профессор держал в руках ножницы и вырезал платье на животе своей жены. Когда показался голый женин живот, профессор потер его ладонью и посмотрел в него, как в зеркало.

– Куда шьешь? Разве не видешь, что одно ухо выше другого получилось? – сказал сердито профессор.

Жена отпорола ухо и стала пришевать его заново.

Голый женский живот, как видно, развеселил профессора. Усы его ощетинились, а глазки заулыбались.

– Катенька, – сказал профессор, – брось пришивать ухо где-то сбоку, пришей мне его лучше к щеке.

Катенька, жена профессора Тартарелина, терпеливо отпорола ухо во второй раз и принялась пришивать его к щеке профессора.

– Ой, как щекотно! Ха-ха-ха! Как щекотно! – смеялся профессор, но вдруг, увидя стоящих на пороге миллиционеров, замолчал и сделался серьезным.

Миллиционер Сережа– Где здесь пострадавший?

Миллиционер Володя– Кому здесь откусили ухо?

Профессор (поднимаясь на ноги) – Господа! Я человек, изучающий науку вот уже, Слава Богу, 56 лет, ни в какие другие дела не вмешиваюсь. Если вы думаете, что мне откусили ухо, то вы жестоко ошибаетесь. Как видите, у меня оба уха целы. Одно, правдо, на щеке, но такова моя воля.

Миллиционер Сережа– Действительно, верно, оба уха на лицо.

Миллиционер Володя– У моего двоюрного брата так брови росли под носом.

Миллиционер Сережа– Не брови, а просто усы.

Карабистр– Фасфалакат!

Профессор– Приемные часы оконченны.

Жена профессора– Пора спать.

Андрей Семенович (входя) – Половина двенадцатого.

Миллиционеры хором– Покойной ночи.

Эхо– Спите сладко.

Профессор ложится на пол, остальные тоже ложатся и засыпают.