Антон Чехов - Пьесы

Чебутыкин. Я не буду работать.

Тузенбах. Вы не в счет.

Соленый. Через двадцать пять лет вас уже не будет на свете, слава Богу. Года через два-три вы умрете от кондрашки, или я вспылю и всажу вам пулю в лоб, ангел мой. ( Вынимает из кармана флакон с духами и опрыскивает себе грудь, руки. )

Чебутыкин( смеется ). А я в самом деле никогда ничего не делал. Как вышел из университета, так не ударил пальцем о палец, даже ни одной книжки не прочел, а читал только одни газеты… ( Вынимает из кармана другую газету. ) Вот… Знаю по газетам, что был, положим, Добролюбов, а что он там писал – не знаю… Бог его знает…

Слышно, как стучат в пол из нижнего этажа .

Вот… Зовут меня вниз, кто-то ко мне пришел. Сейчас приду… погодите… ( Торопливо уходит, расчесывая бороду. )

Ирина. Это он что-то выдумал.

Тузенбах. Да. Ушел с торжественной физиономией, очевидно, принесет вам сейчас подарок.

Ирина. Как это неприятно!

Ольга. Да, это ужасно. Он всегда делает глупости.

Маша. «У лукоморья дуб зеленый, златая цепь на дубе том…» [20]Златая цепь на дубе том… ( Встает и напевает тихо. )

Ольга. Ты сегодня невеселая, Маша.

Маша, напевая, надевает шляпу .

Куда ты?

Маша. Домой.

Ирина. Странно…

Тузенбах. Уходить с именин!

Маша. Все равно… Приду вечером. Прощай, моя хорошая… ( Целует Ирину. ) Желаю тебе еще раз, будь здорова, будь счастлива. В прежнее время, когда был жив отец, к нам на именины приходило всякий раз по тридцать – сорок офицеров, было шумно, а сегодня только полтора человека и тихо, как в пустыне… Я уйду… Сегодня я в мерлехлюндии [21], невесело мне, и ты не слушай меня. ( Смеясь сквозь слезы. ) После поговорим, а пока прощай, моя милая, пойду куда-нибудь.

Ирина( недовольная ). Ну, какая ты…

Ольга( со слезами ). Я понимаю тебя, Маша.

Соленый. Если философствует мужчина, то это будет философистика или там софистика; если же философствует женщина или две женщины, то уж это будет – потяни меня за палец.

Маша. Что вы хотите этим сказать, ужасно страшный человек?

Соленый. Ничего. «Он ахнуть не успел, как на него медведь насел» [22].

Пауза .

Маша( Ольге, сердито ). Не реви!

Входят Анфиса и Ферапонт с тортом .

Анфиса. Сюда, батюшка мой. Входи, ноги у тебя чистые. ( Ирине. ) Из земской управы, от Протопопова, Михаила Иваныча… Пирог.

Ирина. Спасибо. Поблагодари. ( Принимает торт. )

Ферапонт. Чего?

Ирина( громче ). Поблагодари!

Ольга. Нянечка, дай ему пирога. Ферапонт, иди, там тебе пирога дадут.

Ферапонт. Чего?

Анфиса. Пойдем, батюшка Ферапонт Спиридоныч. Пойдем… ( Уходит с Ферапонтом. )

Маша. Не люблю я Протопопова, этого Михаила Потапыча или Иваныча. Его не следует приглашать.

Ирина. Я не приглашала.

Маша. И прекрасно.

Входит Чебутыкин, за ним солдат с серебряным самоваром; гул изумления и недовольства.

Ольга( закрывает лицо руками ). Самовар! Это ужасно! ( Уходит в залу к столу. )

Ирина. Голубчик Иван Романыч, что вы делаете!

Тузенбах( смеется ). Я говорил вам.

Маша. Иван Романыч, у вас просто стыда нет!

Чебутыкин. Милые мои, хорошие мои, вы у меня единственные, вы для меня самое дорогое, что только есть на свете. Мне скоро шестьдесят, я старик, одинокий, ничтожный старик… Ничего во мне нет хорошего, кроме этой любви к вам, и если бы не вы, то я бы давно уже не жил на свете… ( Ирине. ) Милая, деточка моя, я знаю вас со дня вашего рождения… носил на руках… я любил покойницу маму…

Ирина. Но зачем такие дорогие подарки!

Чебутыкин( сквозь слезы, сердито ). Дорогие подарки… Ну вас совсем! ( Денщику. ) Неси самовар туда… ( Дразнит. ) Дорогие подарки…

Денщик уносит самовар в залу .

Анфиса( проходя через гостиную ). Милые, полковник незнакомый! Уж пальто снял, деточки, сюда идет. Аринушка, ты же будь ласковая, вежливенькая… ( Уходя. ) И завтракать уже давно пора… Господи…

Тузенбах. Вершинин, должно быть.

Входит Вершинин .

Подполковник Вершинин!

Вершинин( Маше и Ирине ). Честь имею представиться: Вершинин. Очень, очень рад, что наконец я у вас. Какие вы стали! Ай! ай!