Борис Васильев - Завтра была война (сборник)

Артем собирался вскочить, но сзади опять придержали, и встал не он, а спокойный и миролюбивый Александров.

– А ведь вы не правы, Валентина Андроновна, – рассудительно начал он. – Конечно, Коваленко тоже не защищаю, но и вы тоже.

– Садись, Александров! – Учительница раздраженно махнула рукой и склонилась над журналом.

Валька продолжал стоять.

– Я, кажется, сказала, чтобы ты сел.

– А я еще до этого сказал, что вы не правы, – вздохнул Валька. – У нас Шефер, Остапчук да Ландыс уже усы бреют, а вы – будто мы дети. А мы не дети. Уж, пожалуйста, учтите это, что ли.

– Так. – Учительница захлопнула журнал, заставила себя улыбнуться и с этой напряженной улыбкой обвела глазами класс. – Уяснила. Кто еще считает себя взрослым?

Артем и Жорка встали сразу. А следом – вразнобой, подумав, – поднялся весь класс. Кроме Вовика Храмова, который продолжал дисциплинированно сидеть, поскольку не получил ясной команды. Сорок два ученика серьезно смотрели на учительницу, и, пока она размышляла, как поступить, поднялся и Вовик, и кто-то в задних рядах не выдержал и рассмеялся.

– Понятно, – тихо сказала она. – Садитесь.

Класс дружно сел. Без обычного шушуканья и смешков, без острот и реплик, без как бы невзначай сброшенных на пол книг и добродушных взаимных тумаков. Валентина Андроновна торопливо раскрыла журнал, уставилась в него, не узнавая знакомых фамилий, но ясно слыша, как непривычно тихо сегодня в ее классе. То была дисциплина отрицания, тишина полного отстранения, и она с болью поняла это. Класс решительно обрывал все контакты со своей классной руководительницей, обрывал, не скандаля, не бунтуя, обрывал спокойно и холодно. Она стала чужой, чужой настолько, что ее даже перестали не любить . Надо было все продумать, найти верную линию поведения, но шевельнувшийся в ней нормальный человеческий страх перед одиночеством лишал ее такой возможности. Она тупо глядела в журнал, пытаясь собраться с мыслями, обрести былую уверенность и твердость, и не обретала их. Молчание затягивалось, но в классе стояла мертвая тишина. «Мертвая»! Сейчас она не просто поняла – она ощутила это слово во всей его безнадежности.

– Мы сегодня почитаем, – сказала учительница, все еще не решаясь поднять глаз. – Сон Веры Павловны. Бокова, начинай…те. Можно сидя.

Зина в класс не вернулась, и портфель ей относили всей компанией. Набились в маленькую комнату, сидели на кровати, на стульях, а Пашка – на коврике, подобрав по-турецки ноги. И с торжеством рассказывали о победе над Валендрой – только Жорка с Артемом молчали. Артем потому, что смотрел на Зину, а Жорке не на кого было больше смотреть.

– «Бокова, начинай…те. Можно сидя»! – очень похоже передразнивала Лена.

Зина отревелась в одиночестве и теперь улыбалась. Но улыбалась грустно.

– А Искра так и не пришла? Надо же сходить к ней! Немедленно и всем вместе. И уведем ее гулять.

Но Искру увели гулять еще до их появления. Она весь день то сидела истуканом, то металась по комнате, то перечитывала письмо, снова замирала и снова металась. А потом пришел Сашка.

– Я за тобой, – сказал он как ни в чем не бывало. – Я билеты в кино купил.

– Ты почему не был на кладбище?

– Не отпустили. Вот в кино и проверишь, мы всей бригадой идем. Свидетелей много.

Пока он говорил, Искра смотрела в упор. Но Сашка глаз не отвел, и, хотя ей очень не понравилось упоминание о свидетелях, ему хотелось поверить. И сразу стало как-то легче.

– Только в кино мы не пойдем.

– Понимаю. Может, погуляем? Дождя нет, погода на «ять».

– А вчера был дождь, – вздохнула Искра. – Цветы стали мокрыми и темнели на глазах.

– Черт дернул его с этой растратой… Да одевайся же ты наконец!

– Саша, а ты точно знаешь, что он украл миллион? – спросила Искра, послушно надевая пальтишко: иногда ей нравилось, когда ею командуют. Правда, редко.

– Точно, – со значением сказал он. – У нас на заводе все знают.

– Как страшно!.. Понимаешь, я у них пирожные ела. И шоколадные конфеты. И все, конечно же, на этот миллион.

– А ты как думала? Ну, кто, кроме воров, может позволить себе каждый день пирожные есть?

– Как страшно! – еще раз вздохнула Искра. – Куда пойдем? В парк?

В парке уже закрыли все аттракционы, забили ларьки, а скамейки были сдвинуты в кучку. Листву здесь не убирали, и она печально шуршала под ногами. Искра подробно рассказывала о похоронах, о Ландысе и шиповнике, о директоре и его речи над гробом Вики. В этом месте Сашка неодобрительно покачал головой.