Николай Гарин-Михайловский - Ицка и Давыдка

– Э, да что с тобой говорить! Я на твой счёт, каналья, отдам переделать! Давай остатки!!

Это было самое ужасное. Ицка полез в карман и вытащил два жиденьких обрезка.

– Всё?!

Ицка растерянными, даже как будто повеселевшими вдруг глазами смотрел в лицо пристава.

– Украл, мерзавец?!

У Ицки духу не хватило отпираться, так было очевидно, что он украл.

Один, два, три, и удары посыпались по обеим щекам Ицки.

«Бьёт», тоскливо промелькнуло в голове Ицки. А в то же время лицо его под ударами пристава, точно по команде, послушно поворачивалось то в ту, то в другую сторону.

– Вон!! – Ицка не стал ждать приглашения и вылетел в дверь.

Давыдка съёжился и точно не замечал, что происходит с его другом. Когда пристав, наругавшись досыта и проклиная всю жидовскую нацию, ушёл к себе в кабинет, жена его проговорила укоризненно Давыдке:

– Как же, Давыдка, ты честный человек, а дружишь с вором?

Давыдка только вздохнул и с непривычным угрюмым видом начал складывать свою простыню.

Ицка, выйдя на улицу, остановился под аркой запертых ворот и уныло смотрел пред собою. Обрывки мыслей вертелись в голове.

«Нет денег… праздники… что сказать ожидавшей семье?»

И всё это, как огнём кипящий горшок, ожигалось горьким чувством обиды от ощущения битого лица…

В калитке показался Давыдка.

«Гир-гир, гир-гир», и друзья оживлённо обменялись мыслями.

Давыдка ещё подумал и медленно пошёл назад в дом, а Ицка, по-прежнему, остался ждать.

Давыдка, нерешительно войдя в дом, осторожно, с таинственной физиономией подкрался к жене пристава.

– Господи, как ты меня испугал! Чего тебе надо?!

Давыдка лукаво подмигнул в сторону кабинета пристава.

– Да говори толком!

Давыдка на этот раз далеко не красноречиво попросил приставшу похлопотать у пристава за Ицку.

– Я тебя совсем не понимаю, Давыдка… какой же ты честный, когда ты сам видишь, что человек украл…

– Тце!..

Но Давыдка за этим, так энергично сорвавшимся восклицанием, перебившим речь приставши, напрасно собирал свои слова для нового приступа.

– Нет, нет, Давыдка, и не проси… Я не пойду к мужу… Да он меня и не послушает… ты не знаешь ещё какой он, когда рассердится…

– Тце!

– Да что, тце да тце – я не пойду!

Давыдка вздохнул.

– Что за нахальство, право? уж кажется всё дали: и деньги и вперёд, – нет, ещё лезет… Да ещё за кого просит…

– Эх…

– Ну, уходи, – вспыхнула окончательно приставша.

– Сударыня… Вы добрый человек… Слушайте, что я вам скажу…

– Ничего не хочу слушать.

Глаза Давыдки напряжённо перебегали с лица приставши в пространство.

Приставша случайно взглянула на Давыдку и вдруг проговорила:

– Иди сам к мужу.

Давыдка нерешительно посмотрел, быстро взвесил риск быть битым и проговорил с отчаянной огорчённой решимостью:

– Хорошо…

Пристав только было собирался прилечь после обеда.

– Тебе чего?! – резко остановил он вошедшего Давыдку.

Душа Давыдки ушла в пятки.

– Ваше высокоблагородие… вы важный барин… Давыдка, может, не смеет смотреть на такого господина, как вы… Другой, может, сказал бы: пошёл вон, Давыдка, ты вонючий пархатый жид, – а ваше высокоблагородие жалеете бедного человека, потому что вы знаете, что Давыдка бедный, но честный человек…

Пристав сдвинул брови.

– Ты это адвокатом за Ицку?!

– Ваше высокоблагородие… – затоптался он на месте, – позвольте мне, глупому человеку, сказать два слова… Вы помните, и я и Ицка пришли торговаться… Вы знаете… что грех тут прятать… я прямо настоящую цену назначил. Вы сами учёный человек… Ицке против меня надо вдвое взять бы… Ну, считайте сами: подкладка…

– Да мне какое дело, что он дурак… – проговорил пристав, всё ближе надвигаясь на Давыдку.

– Он дурак, он совсем глупый… он глупей свиньи, – быстро проговорил Давыдка и ещё быстрее, не смотря, продолжал:

– Ваше высокоблагородие, пошлите сына узнать, чи правду я говорю… Он в лавку занёс остаток, а взял подкладки… Ваше высокоблагородие, вы человек справедливый… Вас царь отличает перед всеми… Ицка бедный жидок… ваши праздники и наши праздники… Вам всё Господь дал… на столе у вас много будет… – Давыдка вспомнил окорок, и в его голове пронеслась брезгливая мысль: «хай тебе с твоим столом», – кругом вас ваша жена, дети ваши будут… У Ицки куска мацы не будет без тех денег… У Ицки девять человек голодных сядет за пустой стол… Его жена, его маленькие дети ругать и смеяться станут над ним, что он к такому празднику ничего не припас им… Вам всё дал Господь, ещё даст… Пожалейте бедного человека…