Владимир Абрамович - Деньги

Припадок продолжался целый час. Проклиная свою неосторожность и позабыв о находке, бледный, испуганный, Брагин хлопотал около жены, приводя ее в чувство уже давно известными им средствами. Припадок был из легких, и Наташа, придя в себя, чувствовала только сильную слабость в теле и шум в голове…

Брагин успокоился, и к нему снова вернулась радость, наполнившая все его существо теплой приятной дрожью. Он нервно ходил по комнате, улыбался, потирал руки, присаживался к жене и снова вставал и начинал ходить. И чтобы замаскировать свое радостное волнение перед женой, которая удивленно и подозрительно следила за ним глазами, он, тихонько посмеиваясь, проговорил, как будто объясняя, почему он так возбужден:

– Твой муж, Наташа, по-видимому, талантливый художник! Ведь, в триста рублей оценена картина! А? Наташа?

Молодая женщина грустно улыбнулась.

– Я всегда верила в твой талант, – тихо сказала она и, закрывая глаза, попросила: – не говори мне больше об этой картине…

Брагин утешал ее, обещая написать такую же и еще много других картин, которые по достоинству не будут уступать той. И говоря это, он радостно думал о том, что теперь он, действительно, напишет много прекрасных картин…

– Что это за шум на лестнице? – спросила, вдруг, Наташа: – поди-ка посмотри… Не пожар ли?

Брагин вздрогнул и побледнел. Жуткий страх сжал ему сердце от внезапно мелькнувшей мысли о том, что, каким-нибудь образом, во дворе стало известно о его находке, и теперь идут к нему, чтобы отобрать деньги. Он выбежал в переднюю и с сильно бьющимся сердцем прислушался, не открывая двери. На лестнице стоял гулкий шум от шагов двух или трех пар ног и чьих-то громких, возбужденных голосов. Шаги и голоса быстро удалялись и скоро внизу затихли. Послушав еще с минуту, Брагин, успокоенный, но все еще бледный, вернулся к жене…

– Как ты побледнел! – удивилась она, приподнимаясь и садясь на кровати. – Что там такое случилось?

– Ничего. Прошли какие-то люди, – нетерпеливо ответил он: – ты заразила меня своим страхом, и мне почудилось, Бог знает, что…

С этой минуты Брагин уже не знал покоя. Малейший шум на лестнице заставлял его вздрагивать, бледнеть, прислушиваться. Он мучительно ломал себе голову, куда бы спрятать деньги, чтобы, в случае внезапного обыска, их не могли найти, и не мог во всей квартире отыскать достаточно укромного для этой цели места. Деньги, лежавшие у него в боковом кармане пиджака, вызывали в нем страшное беспокойство, лишь только на лестнице раздавались чьи-нибудь шаги. Он с замиранием сердца ждал звонка, и когда шаги затихали вверху или внизу лестницы – облегченно вздыхал и снова отдавался ощущению своей радости, которая уже была немного отравлена тревогой и страхом…

Через час после припадка маленькая семья сидела за обеденным столом. Брагин почти ничего не ел, сидел как на иголках, то улыбался, то бледнел. Время от времени он засовывал руку в боковой карман и ощупывал атласистые бумажки кредиток, и от прикосновения к ним по его телу пробегала дрожь, как от электрического тока. «Неужели Наташа ничего не чувствует»? – думал он, внутренне улыбаясь. «Она так чутка, и притом, у нее иногда бывали такие верные предчувствия»…

Он пытливо посмотрел на нее, и она, как будто отвечая на его мысль, в свою очередь пристально глядя на него, тихо сказала:

– Послушай, Саша… мне кажется, ты что-то скрываешь от меня… У тебя какое-то странное выражение на лице, и ты как-то особенно сегодня нервничаешь…

Брагин заставил себя засмеяться и беспечно возразил:

– Вот, глупости! Я такой же, как и всегда. Тебе показалось. И что у меня может быть, чего я не мог бы сказать тебе?

И, шутя, прибавил:

– Вот, разве, если бы я нашел десять тысяч рублей, то, пожалуй, сразу не сказал бы, а раньше подготовил бы тебя…

Она засмеялась и, по-видимому, поверила ему. Но, изредка, бросала на него пытливый, немного беспокойный взгляд, по которому Брагин видел, что она чувствует в нем, в его настроении что-то странное, необычное…

После обеда Наташа лежала на кровати с какой-то книгой в руках и читала, а Брагин играл со своим сыном в столовой, строя ему на столе из кубиков дом.

– Вот, дом и готов! – говорил он весело, потирая руки. – Принадлежит этот дом, скажем, нашему домовладельцу, Латугину. Здесь три этажа: вот это – первый, это – второй, это – третий этаж. Теперь вообрази, что я нашел десять тысяч рублей… постой! – прервал он самого себя шепотом, прислушиваясь к шуму шагов на лестнице.