Саша Чёрный - Чудесное лето

Однажды Игорю повезло. Все взрослое население ушло в парк лесную землянику собирать. Пусть собирают. У мальчика свои потайные места были: возле грота с плющом, под старым валежником, на пригретой солнцем поляне столько этой земляники уродилось, что и корова ела, и Игорь ел, и гуси клевали, а она все росла да росла. Одни только люди кругом ходили, в колючей ежевике путались, а до ягодного места так и не добрались.

Ушли все. Игорь кухаркин фартук надел, ватрушку в рот – и на чердак. Самый темный и низкий угол под скатом крыши давно его занимал: туда, как в дебри Центральной Африки, никто еще не забирался. Но мальчик, худой и извилистый мальчик, вроде угря, – всюду проскользнет.

Отодвинул он в сторону детскую ванночку, отбросил ногой книжный хлам – пыль так столбом и взвилась, – храбро разогнал ржавыми граблями пауков, пролез дальше. Перевалил через грязный чемодан, выбросил из него огромные овечьи ножницы, присел на корточки за ящиком с подъеденными молью седлами и стал всматриваться. В темноте, известно, только кошки хорошо видят. Но у Игоря свой секрет был: если в темном углу крепко зажмурить глаза, а потом сразу раскрыть и, не мигая, смотреть перед собой, – не хуже кошки всё увидишь.

Недаром папа про Игоря говорил, что он врожденный археолог. Вот тебе и археолог… Мальчик от радости подпрыгнул, стукнулся головой о черепицу, хотел было пощупать сквозь волосы, нет ли шишки, но не до того было…

Клад! В углу, среди торчавших со всех сторон пустых бутылок, грудой были навалены… игрушки. Старые, поломанные – не все ли равно… Разве клад бывает когда-нибудь новый?

Паяц со сломанной ногой, кукольная коляска без одного колеса, дырявый пестрый мяч, лавка с весами и полочками, кукольный сервиз – целое приданое, резиновый больной слон, обвязанный поперек живота детским чулком… О! Кегли – лото – китайский фонарик… Кукольная плита. Что в ней тарахтит? Стеклянные шарики!.. И еще, и еще… Если опись составить, метра в два выйдет.

Вылез Игорь на свет, отдышался, расчихался, пыль по лицу размазал и стал свой клад в кучу перед чердачным люком складывать.

А потом, как был в кухаркином фартуке, по бежал с лестницы в парк маму разыскивать. Уж она позволит, ей-Богу, позволит…

На дорожке у круглого каменного стола, откуда аллеи лучами во все стороны расходились, увидел голубое милое платье и помчался.

– Мамочка!

– Постой, постой… Экой ты шальной мальчик… Чуть всю землянику из корзинки не вытряхнул… Опять на чердаке был? Хорош! Полюбуйся-ка на себя в зеркальце.

Мать вынула из сумочки круглое зеркальце и поднесла его к носу Игоря. Он полюбовался и рассмеялся: не то негр, не то трубочист, не то обезьяна [8], которой камин чистили…

– Сними фартук, встряхни. Ишь, как запыхался… Ну что еще ты придумал? Рассказывай.

– Мамочка, я нашел клад! И ты непременно, непременно должна мне позволить…

– Что позволить? Ох уж мне эти мальчики! Какой-такой клад?

– Игрушки. Чудесные переломанные игрушки. На чердаке… Много-премного…Ты понимаешь? Консьерж сказал, что все равно их выбросить придется.

– У тебя разве своих мало?

– Да нет же! Ты только разреши. Я их снесу вниз. Осторожно снесу и ни разу не полечу с лестницы. Не в переднюю, ты не бойся. В каретный сарай. Пожалуйста! Я уроки приготовил и целую неделю буду себя чудесно вести, только позволь…

– Да зачем тебе?

– У меня есть план. Не спрашивай.

Мама взяла Игоря двумя пальцами за нос, точно хотела попробовать, крепко ли он пришит (мамы тоже ведь иногда, как дети, сами не знают, что делают), и сказала:

– Хорошо. Пойди только сначала умойся и отнеси фартук Насте. А то нам достанется…

И только сказала – Игорь кратчайшим путем через ров, забор и цепкий можжевельник помчался домой. Свистнул и исчез, как гном в кустах.

Помощник садовника, русский матрос-фельдшер, сидел на ящике перед каретным сараем и разбирал овощи. Салат – кроликам, салат – на кухню в большой дом, салат – себе…

Хлопнула калитка. У собачьей будки ласково завизжал Грум. Детские ноги затопотали по мощеному двору.

– Игнатий Савельич, вы очень заняты?

– А, Игорь Иванович!.. Здравствуйте. Что ж это вы не здороваетесь?

– Извините. Здравствуйте. Я очень взволнован… Я, Игнатий Савельич, клад нашел…

– Ну, клады-то вы каждый день находите. Капкан для крыс, что ли?

– Что вы! Совсем настоящий клад. На чердаке, игрушки… Скажите, вам во время войны приходилось вправлять руки-ноги, кожу зашивать… Вы ведь рассказывали.