Горацио Олджер - Юный капитан

– Думаю, лучше не говорить.

– Нет, Джек, скажи, я настаиваю.

– Он сказал Дарси, что я никто и что мне придется когда-нибудь вас покинуть.

Лицо миссис Риван вспыхнуло от негодования.

– Сент-Джон слишком много болтает! – воскликнула она. – Это не его дело!

– Может, я и правда никто, но… но… – пробормотал Джек. – Если он скажет это мне, получит по заслугам!

– Сент-Джон ничего тебе не скажет. Я поговорю с ним об этом, положись на меня.

– Он не должен унижать меня, – упрямо сказал Джек.

Мэрион вышла, чтобы переодеться, и не слышала, что они говорили о Сент-Джоне. А разговор тем временем вернулся к прошлому Джека.

– Когда-нибудь я все-таки узнаю, кто я на самом деле, – сказал мальчик. – Должен же быть какой-то способ это выяснить.

– Ты так сильно хочешь покинуть нас, Джек? – спросила миссис Риван, и в ее глазах появились слезы.

– Нет-нет, мама. Я не покину тебя, пока ты хочешь, чтобы я остался! – воскликнул мальчик. – Не в этом дело. Но эта загадка должна быть решена.

– Ну, я помогу тебе, насколько смогу. Но не рассчитывай на многое, мой мальчик, иначе разочаруешься, – и добрая женщина снова обняла его.

Поднявшись в комнату, Джек сменил промокшую за ночь одежду и снова спустился вниз. Он не знал, как себя вести. Эта новость отняла у него покой. Наконец он решил для начала прокатиться на пони, которого дала ему миссис Риван пару недель назад.

Один из работников конюшни запряг пони, и Джек отправился по ровной дороге, проходящей между двумя плантациями Риванов. Сначала он хотел позвать с собой Мэрион, но потом решил, что у него не то настроение, чтобы кататься с кем-то в компании.

«Я должен обдумать это в одиночестве», – сказал Джек сам себе, пустившись в галоп под широко раскинувшимися деревьями.

Меньше чем через четверть мили от дома Джек лицом к лицу столкнулся с Сент-Джоном, который в тот момент возвращался от старины Бена. Приближаясь, молодой человек мрачно смотрел на Джека. А поравнявшись с ним, приветствовал недружелюбным тоном:

– Ну, как поживаешь?

– Это не твое дело, Сент-Джон, – ответил Джек, которому было не до вежливости.

– Ха! Считаешь себя выше всех?

– Тогда я сел бы на лошадь, а это всего лишь пони.

– Не шути со мной, Джек, мне это не нравится.

– Как скажешь, Сент-Джон.

– Что это с тобой с утра? – поинтересовался молодой человек.

– Ну, если хочешь знать, мне не нравится то, что ты обо мне болтаешь.

– Ого! Так вот откуда дует ветер.

– Ты говоришь всем, что я никто, – Джек уже начинал горячиться.

– Но я сказал правду, разве не так?

– Я считаю себя равным тебе, Сент-Джон Риван.

– Вот уж! – презрительно фыркнул тот.

– Да, и я буду благодарен, если ты последишь за тем, что говоришь обо мне.

– У меня есть право говорить правду любому, кому только пожелаю.

– Не отрицаю. Но мое происхождение – такое же, как и у тебя.

– А я так не считаю.

– Твое мнение для меня ничего не значит.

– Ха! Все-таки ты считаешь себя выше других, я так и понял. Позволь тебе сказать, что ты и наполовину не являешься Риваном, и никогда не станешь им. И как только моя тетя взяла тебя к себе, не представляю.

– Она не такая бессердечная, как ты.

– Миссис Риван просто очень глупа.

– Она моя приемная мать, и я требую, чтобы ты говорил о ней с уважением! – вскричал Джек, сверкнув глазами.

– Конечно, ты будешь держаться за ее юбку, пока она тебе это позволяет, но у тебя определенно есть скрытые намерения.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь.

– Миссис Риван обладает приличным состоянием, и тебе захочется получить побольше, когда она умрет.

– Я никогда не думал о ее имуществе. Я принимаю только то, что достается мне по праву.

– Тебе ничего не может достаться по праву. Имущество должно достаться Мэрион и остальным членам семьи Риван.

– Под «остальными Риванами» ты, наверное, подразумеваешь себя?

– Я один из них.

– И ты, конечно, горишь желанием заполучить часть плантации!

– Я не желаю видеть, как тетя отдает плантацию какому-то безродному выскочке!

В глазах Джека вспыхнул огонь; подъехав вплотную к Сент-Джону, мальчик замахнулся хлыстом.

– Не смей меня так называть! – он взмахнул рукой. – Возьми свои слова обратно, иначе получишь хлыстом!

– Ты не посмеешь меня тронуть! – истошно закричал Сент-Джон. – Ты самозванец, по моему мнению, вот ты кто, если не хуже!

Едва эти слова успели сорваться с губ Сент-Джона, как Джек ударил его хлыстом по плечу и шее, оставив на ней багровый рубец.