– Положим, – смеясь продолжал он, – в наш век за это именно надо благодарить больше всего, но не вас… Вы, видимо, не от мира сего. Я благодарю вас за радостную, воскрешающую меня весть и за то, что вы не отстранили от себя участие в деле, где замешан я, считающийся «притчей во языцех» целой Европы, почти целого мира…
– Я слишком многим обязана вашему семейству.
– Теперь оно – ваш должник…
– Но это в сторону… В контору я передала из процентов с ваших денег шестьсот рублей, так что вы можете здесь обставить себя с возможным для тюрьмы комфортом.
– Вы мой ангел-хранитель.
– Кроме того, вам ведь будет нужен защитник… Здесь ведь есть знаменитости… Надо бы кого-нибудь из них.
– Тот, кого я вам рекомендую – знаменитость будущего – Долинский.
– Молодой?
– Да, он помощник присяжного поверенного… Не так давно он защищал дело, которое сделало известным его имя. Дело было совершенно безнадежное… Мошенник и шулер, известный Алферов, вышел совершенно неожиданно из суда оправданным… Долинский говорит, что это случайность, даже неожиданная для него… Но говорил он прекрасно и дело изучил во всех подробностях, чего никогда не делают наши знаменитости…
– Да будет так… Давайте вашего Долинского.
– Вы еще не получали обвинительного акта?
– Получил по обоим делам, и по здешнему, и по калужскому… Но откуда вы, Зина, знаете все эти судебные формальности?
– Я жена журналиста.
– Да, я и забыл…
– Тогда подайте заявление об избрании вами в качестве защитника помощника присяжного поверенного Сергея Павловича Долинского и такое же заявление напишите в калужский окружной суд… Получив из суда уведомление, он тотчас же к вам явится…
– Хорошо, я сделаю это сегодня же.
На несколько минут наступило неловкое молчание. Николай Герасимович, видимо, хотел что-то сказать, но не решался.
– Ну, как тут… живут… все?.. – с видимым усилием спросил он.
– Масловы вам кланяются… Михаил Дмитриевич будет у вас…
– Он хороший… – задумчиво произнес Савин и снова замолчал.
– А… она? – после довольно продолжительной паузы, более движением губ, чем голосом, спросил он.
– Для нее, Николай Герасимович, – строго заметила Зиновия Николаевна, – сорока тысяч мало.
Он закусил губу и замолчал.
Ястребова стала прощаться, обещав навещать Николая Герасимовича.
– В следующий раз я приду с мужем, – сказала она.
– Рад буду видеть его.
Они расстались.
Савин вернулся в свою камеру, и мука одиночества после беседы с человеком, пришедшим «с воли», из общества, еще более охватила его.
Принесенная Зиновией Николаевной Ястребовой весть о сравнительном обеспечении его по выходе из тюрьмы отошла почему-то на второй план, и он снова предался воспоминаниям прошлого.
Особенно мучила его неудача последней политической авантюры, на которую он возлагал столько надежд.
И вдруг все рухнуло с его арестом.
Достигни он цели, все его действия получили бы другую окраску, чем теперь.
Обидно и горько казалось это Николаю Герасимовичу, но нечего Уже было делать – это был совершившийся факт.
Приходилось с ним мириться.
Он напрягал все усилия своей воли, чтобы отрешиться от этих мыслей, а они, как мухи в осеннюю пору, назойливо жужжали в его голове.
Наконец он перенесся мыслью к свиданию с Ястребовой, вспомнил ее совет подать заявление об адвокате и сел писать его.
Он окончил его в тот момент, когда в доме предварительного заключения погасили огни.
Николай Герасимович разделся и лег в постель. Но заснуть он мог только под утро.
Прямо из дома предварительного заключения Зиновия Николаевна Ястребова отправилась к одной из своих пациенток, живших неподалеку от дома, где продолжали жить Ястребовы, – на Гагаринской улице.
Зиновия Николаевна была около двух месяцев тому назад приглашена к молодой девушке, жившей в квартире ее знакомой, Анны Александровны Сиротининой, сын которой, Василий Сергеевич, служил бухгалтером в банкирской конторе Алфимова.
С жилицей Сиротининой Елизаветой Петровной Дубянской случился страшный нервный припадок в окружном суде при разбирательстве дела Алферова, которого защищал Долинский. Лубянская была свидетельницей по этому делу, и оправдательный вердикт, вынесенный присяжными заседателями обвиняемому, произвел на нее потрясающее впечатление.
Она упала на пол в страшных конвульсиях и была отвезена в сопровождении доктора и судейского сторожа домой, где у нее открылась нервная горячка.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу