Федор Крюков - Казачьи повести (сборник)

– Пахучая вещь!

– Мажь голову! – наставительно сказал Копылов. Но Терпуг не обратил внимания на его слова, нахмурился и сказал мрачно:

– Давай кассу, Григорий Степаныч!

– По доброй совести! – тотчас же прибавил Копылов сурово и, нагнувшись к голенищу, вытащил нож.

– Видал? – спросил он коротко, слегка потрясая им. Брови его были сдвинуты, но в глазах прыгал смех, готовый прыснуть во всякую минуту. Дуванов изменился в лице и попятился в угол. Было несколько секунд молчания, когда экспроприаторы и их жертва глядели друг на друга в недоумении и выжидательно. Потом Дуванов с усилием улыбнулся, но губы его конвульсивно дергались.

– Экспроприаторы, что ль? – выговорил он глухо, стараясь свести дело на шутку.

– Искроприятыри! – вызывающим тоном ответил Копылов.

Он подбадривал себя и, боясь, что Дуванов добровольно не исполнит их требования, строго прибавил:

– Без лишнего разговору!

– Доставай кассу! – повторил угрюмо Терпуг. Дуванов встретил его горящий взгляд исподлобья и прочитал в нем нечто столь выразительное, что заставило его молча и поспешно выдвинуть ящик с деньгами.

– Вот касса! – сказал он глухо и покорно и поставил ящик на полок.

Копылов своими толстыми рабочими пальцами сгреб серебро в кучу и в два приема высыпал горстями в карман. Одну маленькую монетку он долго усиливался ухватить и не мог – мозолистые, набухшие пальцы лишь двигали ее по дну ящика. Крепко выругался и, опрокинувши ящик, вытряхнул ее на полок. Монетка проворно покатилась и с мягким, смешливым звоном упала на пол, за прилавок. Копылов крякнул и сказал с искренней досадой:

– Ну, нехай уж в твою пользу!..

Успех действует обаятельно. Покоряет сердца, собирает вокруг себя поклонников, сразу обрастает легендой и сразу же порождает тайную зависть. Когда в станице к вечеру узнали, что Терпуг и Копылов добыли товару и денег у купцов, то прежде всего удивились и прониклись невольным уважением к героям, точно им удалось перешагнуть, наконец, заколдованную черту, за которую многие давно хотели бы заглянуть, да мешала смутная робость. А потом позавидовали им – искренно и простодушно.

Вокруг подвига создалась легенда. Шесть аршин кашемиру выросли в шесть кусков. Касса Дуванова, в которой оказалось 18 рублей 43 копейки, исчислялась тысячами. Даже тот сапожный нож, который прятал за голенищем Копылов, принял, со слов пострадавшего Рванкина, чудовищные размеры: что-то необычайное по величине и таинственному ужасу, в нем заключенному. К ночи история приобретения кашемира на две рубахи приняла пугающий, жутко захватывающий облик разбойного нападения с кровью, криком, гиком и чудесным спасением Федота Лукича при участии небесной силы.

– Значит, не дошел мой час… Господь не попустил, – кротко говорил Рванкин, отвечая па расспросы.

Ему, впрочем, мало сочувствовали. Даже одобрительно смеялись, когда какой-нибудь шутник начинал в лицах представлять тот немой, но красноречивый испуг, который пережил благочестивый купец.

А облики неожиданных героев, так хорошо всем знакомые и казавшиеся обыкновенными, теперь обволоклись пугающей тайной новизны и дерзкой отваги.

Шел покос. Рабочее население станицы было в степи. В окошки небольшой новенькой хатки Копылова, где загуляли герои, с осторожным и боязливым любопытством заглядывали только женские и детские лица. Кроме самого Копылова и Терпуга, за столом сидели: Северьян-коваль, забредший на песни и огонек, старый бобыль и пьяница Дударев, который тоже обладал удивительным нюхом насчет выпивки, и однорукий Грач. Было шумно и пьяно, но не похоже на веселье. Охмелевший Терпуг кричал угрожающим голосом:

– Нет, достаточно! Терпели – и будет!..

– Нет, мой милый, терпи! – нежно, льстивым голосом, уговаривал его совсем ослабевший, блаженно улыбавшийся Дударев. – Терпи, мой болезный! Послухай меня, старика: горько – не горько, молчи и глотай. Терпи! Жизнь наша слезами обмыта, терпеньем повита…

– Поди к черту, хвост старый! Чего ты понимаешь?…

– А уж если не против мочи – выплюнь… Дело такое…

– У меня давно охота на них! – бестолково кричал пьяный коваль. – Ну, такая охота, такая охота…

– Теперь бы хоть маленькой войнишки, – бубнил сумрачный голос Грача. – Мы бы тогда сумели показать предмет…

– Ничего ты с одной рукой не покажешь! – грубо-пренебрежительно возражал Копылов. – Вот я знаю один предмет – это пре-дмет! Только ежели бы сонных капель добыть… А был бы сундук в наших руках!..