Даниил Мордовцев - Говор камней. Ирод (сборник)

На стене храма изображены весы. Камни говорят: «Истинные и точные весы бога Тута, которые царица велела приготовить для отца своего, фиванского Амона, чтобы вешать серебро, золото, синие камни, зеленые камни и другие дорогие камни».

Юный брат властолюбивой царицы, Тутмес III, которого Хатазу держала в загоне, также приносит жертву Амону перед его священной лодкой, торжественно несомой на плечах жрецами. Жертва юного царевича очень скромна: кроме ладана, он ничего не мог дать богу, потому что сестрица все отняла у него, но только до поры до времени. Подобно царевичу Петру Алексеевичу, которого затирала собою честолюбивая сестрица, но который рожден был для великих дел, так и загнанный в юности Тутмес III показал впоследствии, что и он предназначен был Амоном для великих дел, конечно, с точки зрения фараонов.

Но даже великий Амон оказался бессильным против чахотки, которая медленно подтачивала любимца Хатазу – Семнута. Морское путешествие только на время возвратило ему силы. Через год недуг его развился.

Пораженная горем, Хатазу снова прибегла к Амону. На этот раз мольбы ее были еще пламеннее, слезы – еще жгучее.

– О мой отец! – плакала она в уединении величественного храма. – Что должна совершить я, рыдающая дочь твоя, чтобы снова возвратить полное дыхание груди твоему великому зодчему?

Тихая мелодия священных систров возвестила о приближении божества.

– Не рыдай, дочь моя, – послышался голос Амона, – не рыдай, а радуйся.

Эти слова верховного бога поразили царицу.

– Мне ли радоваться, отец мой, когда радость души моей отходит от меня в область Озириса, в подземный мир!.. – воскликнула она, ломая руки.

– Нет, дочь моя, – снова проговорил Амон, – душа моего зодчего вся перешла в его творение – в мой дом, который ты, его руками и кровью его сердца, соорудила для меня. В этом храме вечно будет обитать душа того, кто на земле носит имя Семнута: душу свою он сам вложил в свои творения.

– Но я, отец мой! Что будет со мною?

– Твою душу я соединю с его душою, и вы вместе будете жить в этом храме вечно.

Камни не говорят, исполнил ли великий Амон то, что обещал. Может быть, души женщины-фараона и ее любимца, Семнута, витают теперь вместе над величавыми развалинами того, что ими было создано; но в каком музее – в Британском ли, в Лувре или в каирском – покоятся их мумии, или же время обратило их в пыль и в удобрение полей Карнака, – об этом камни молчат. Но Амон сказал правду: душа творца – в его творениях.

В каирском музее среди разных саркофагов фараонов и мумий любопытство мое было затронуто одной небольшой гранитной плитой, на которой изображена была богиня Гатор с обычной головой коровы, а около нее два египтянина – один с правой стороны с цветком лотоса в руке, а другой – с левой, униженно распростертый на земле; у ног же богини лежал крокодил с разверстою пастью.

Я спросил своего любезного проводника-грека, одного из младших смотрителей музея, что означает эта картина.

– О, это древнейший в мире писанный роман, – отвечал словоохотливый грек.

И он сообщил мне древнее сказание, которое некоторые египтологи считают чем-то вроде первоисточника истории, в библейском пересказе, об Иосифе и жене сановника Путифара или, по-библейски, Пентефрия.

Оказалось, что я раньше знал это интересное сказание, прочитав его в некоторых сочинениях о Египте. То, что я видел в изображении на камне каирского музея, подробно изложено в знаменитом папирусе, открытом ученым Orbiney, именем которого называется и сам папирус – «Papyrus d’Orbiney». Он находится в Британском музее, и факсимиле его было издано в Лондоне.

Вот содержание этого сказания в буквальном переводе ученых Гудвина и виконта де Руже.

Очень давно, ранее, может быть, фараона Хеопса и, во всяком случае, на целые тысячелетия раньше известной нам женщины-фараона Хатазу, Тутмесов и Рамзесов, жили два брата египтянина. Старшего звали Анепу, а младшего – Бата. Старший был женат. Судя по всему, египтянка, жена его, была так же влюбчива, как и жена сановника Путифара, хотя принадлежала к семейству простых крестьян, возделывавших свое поле. Бата, скромный малый, давно, по-видимому, уязвил сердце красавицы, хотя в наивности своей и не подозревал этого.

Однажды братья поехали в поле, и у них не хватило семян для посева.

– Ступай скорей и принеси семян из деревни, – сказал старший брат младшему.

Бата тотчас же исполнил приказание брата. Придя домой, он увидел, что жена его брата заплетает волосы.