Анастасия Вербицкая: Дух Времени

– Если только не забуду, – говорил он, показывая белые зубы и также лаская её лицо вспыхнувшими как будто глазами.

– Какой вздор! – нервно засмеялась барышня. – Вы хотите сказать, что это был экспромт?

– Именно…

– Все врет! – подхватила другая консерваторка, с восторгом глядя в его лицо.

– Pardon!.. Сию минуту, – сказал студенту Тобольцев. С озабоченным выражением поспешил он к редактору. Иванцов с недоумением глядел ему вслед.

– Что он? Актер? – спросила техника курсистка, с хищным еврейским профилем и темными гордыми глазами.

– Нет… Почему вы так думаете, Софья Львовна?

– Бр-ритый… И потом… популяр-рен очень… – Она сделала брезгливую мину. её р так и раскатилось.

Техник радостно засмеялся.

– Да… Его любят… Это очень талантливый человек… Пока любитель… И в ***ском банке служит. Но наверно на сцене будет… Он сибиряк, из раскольничьей богатой семьи… Его в Сибирском комитете очень ценят, – пояснил он, обращаясь уже к Иванцову.

– Он был вольнослушателем при университете?

– Был, кажется… Вообще, интересный человек… Он недавно из-за границы вернулся… Что-то четыре года там провел…

Иванцов с любопытством следил за редактором «Вестника», который, принимая от Тобольцева пакет с деньгами, сконфуженно и почтительно благодарил.

Тобольцев отошел уже, когда редактор крикнул вслед:

– Как напечатать прикажете? От вашего имени?

– Помилуй Бог! – засмеялся тот. делая широкий жест. – Разве это мои деньги?

– Чем могу служить? – вежливо обернулся он в третий раз к подходившему опять Иванцову. Они двинулись с кладбища. Линейки, полные народа, уже отъезжали.

– Не хотите ли со мною?.. Я еду на службу. Подвезу вас…

Студент конфузливо уселся в прекрасную пролетку, которая, мягко подпрыгивая на резиновых шинах, скоро обогнала редактора со вдовою, трусивших на плохом извозчике, линейку с ребятами и старушкою, всю толпу провожатых. Тобольцев поминутно раскланивался, приподымая шляпу. Студент рассеянно разглядывал затылок лихача, прекрасную обувь и щегольские брюки этого купеческого сынка. Как это все не вязалось с тем, что он слышал о нем! Но репутация этого щеголя была так высока, что студент простил ему «буржуазную» внешность и без малейшего колебания передал ему суть дела.

У них сейчас на руках две барышни, бывшие курсистки. Одна – дочь генерала, но семья торжественно отреклась от заблудшей овцы. Долго обе они «сидели», одна совсем безвинно; долго их гоняли по разным городам; теперь выпустили, разрешив жительство в столице. Одной двадцать один год, другой того меньше. С семнадцати лет она уже была под надзором. Бывшая сельская учительница. Теперь обе больны. Одна вся в ревматизмах, другая в острой истерии… Припадки, галлюцинации, судороги… затылок с пятками сходится. Прямо ужас берет смотреть на нее!.. И потом, кажется, наследственная чахотка. Обеих надо бы в Крым, вообще на юг… А у них, конечно, ни гроша. Приютили их тут у одной курсистки на частной квартире; пробыли они сутки. После первого же припадка хозяйка закричала: «Вон! Все вон!.. В полицию заявлю, если комнату не очистите!»

– Ну и вас, конечно, ко мне направили?

– Да… Именно к вам…

– Отлично!.. Давайте их обеих! Квартира у меня большая…

– Мне говорили… Может, подписка?

– Соберу, соберу… Вы не беспокойтесь! У меня среди купцов есть знакомства. Нагреем их… Только вот раньше покажем барышень хорошему доктору. Куда он их пошлет?

– Их, знаете, одних нельзя оставить. Совсем неприспособленные обе, точно дети… Уход бы нужен.

– Не беспокойтесь! У меня нянюшка живет. Чистый клад…

– Вы женаты?

– Помилуй Бог! – Тобольцев засмеялся так заразительно, – что и у студента лицо расплылось в улыбке. – Я ещё жизнью дорожу… По мне что женился, что удавился – одна цена… Стой, Сергей!.. Честь имею кланяться!.. Милости просим всегда. И поболтать и по делу…

– А вас когда застать можно?

Брови Тобольцева дрогнули, и он как-то беспомощно развел руками.

– Вот уж, знаете… Меня обыкновенно ловят в обеденный час… Так от пяти до шести… Но обещать не могу…

Иванцов рассмеялся совсем уж весело и добродушно.

– Вот удача, значит, что встретились на похоронах! Мне дали ваш адрес. У вас сейчас там Шебуев живет…

– Кто-с? – встрепенулся Тобольцев.

Студент покраснел и понизил голос.

– Да вот тот самый… Из Киева… Вы же знаете? Дня три назад, как приехал. Нелегальный…

– А! Да!., да!., да!.. Так теперь его фамилия Шебуев? – задумчиво спросил Тобольцев. Вдруг глаза его заиграли опять. – Вы, пожалуйста, на меня не Удивляйтесь… Ко мне столькие приходят, ночуют, живут… Все чудесный народ… Но для меня… Nomina sunt odiosa… [6]