– Что же он сделает?
– То, что сделал бы я.
– А что бы вы сделали?
– Заказал бы экстренный поезд.
– Но ведь это будет поздно.
– Нисколько. Наш поезд останавливается в Кентербери, а до отхода парохода проходит по крайней мере четверть часа. Он догонит нас там.
– Можно подумать, что мы преступники. Прикажите арестовать его сейчас же по приезде.
– Это значило бы погубить работу трех месяцев. Мы поймали бы крупную рыбу, а мелкая ушла бы из сети. В понедельник мы поймаем всех. Нет, арест немыслим.
– Что же нам делать?
– Мы выйдем в Кентербери.
– А потом?
– Потом проедем по соединительной ветви в Нью-Хейвен, а оттуда в Дьепп. Мориарти опять сделает то же, что сделал бы я. Он проедет в Париж, заметит наш багаж и будет поджидать нас дня два в помещении для хранения багажа. Мы же в это время приобретаем пару ковровых мешков, поощрив таким образом промышленность тех стран, по которым путешествуем, и спокойно проедем в Швейцарию через Люксембург и Базель.
Я слишком привычный путешественник, чтобы потеря багажа могла серьезно обеспокоить меня, но, признаюсь, мне было неприятно скрываться и укрываться от человека, за которым значилось столько страшных преступлений. Однако было очевидно, что Холмс понимал наше положение лучше, чем я. Поэтому мы вышли в Кентербери, где узнали, что поезд в Нью-Хейвен отходит только через час.
Я смотрел несколько печальным взглядом вслед быстро исчезающему поезду, уносившему мой багаж, когда Холмс дернул меня за рукав и указал вдаль на линию железной дороги.
– Видите! Уже! – сказал он.
Вдали, среди кентских лесов, виднелась тонкая струйка дыма. Минуту спустя мы увидели мчавшийся паровоз с одним вагоном. Мы еле успели спрятаться за грудой багажа, как он с шумом и грохотом пролетел мимо, обдав нас струей горячего пара.
– Вот он проезжает мимо, – сказал Холмс вслед вагону, покачивавшемуся и подскакивающему на рельсах. – Как видите, есть граница догадливости нашего приятеля. С его стороны была бы нужна необыкновенная проницательность для того, чтобы вывести то заключение, к которому пришел бы я и на основании которого я стал бы действовать.
– А что бы он сделал в случае, если бы ему удалось догнать нас?
– Нет ни малейшего сомнения, что он попытался бы убить меня. Однако эту игру могут вести два игрока. Теперь вопрос в том, позавтракать ли нам здесь раньше обыкновенного или поголодать до тех пор, пока доберемся до буфета в Нью-Хейвене.
В эту ночь мы доехали до Брюсселя и провели там два дня, а на третий отправились в Страсбург. В понедельник утром Холмс телеграфировал лондонской полиции, и вечером, когда мы возвратились в гостиницу, мы нашли ожидавший нас ответ. Холмс разорвал телеграмму и с проклятием швырнул ее в камин.
– Этого и надо было ожидать! – со стоном проговорил он. – Он бежал.
– Мориарти!
– Поймали всю шайку, за исключением его. Он ускользнул. Конечно, раз меня нет, некому было бороться с ним. Но мне казалось, что я дал им в руки все необходимое. Я думаю, вам лучше вернуться в Англию, Ватсон.
– Это почему?
– Потому что теперь я опасный товарищ. Этот человек потерял дело всей своей жизни. Он пропал, если вернется в Лондон. Если я верно понимаю его характер, то он употребит всю свою энергию на то, чтобы отомстить мне. Он высказал это во время нашего короткого свидания, и я думаю, что он сдержит свою угрозу. Я очень советую вам возвратиться к своим обязанностям.
Конечно, старый военный и в то же время такой старинный друг, как я, не мог согласиться на подобного рода просьбу.
Полчаса мы проспорили об этом вопросе в столовой гостиницы в Страсбурге и в ту же ночь поехали дальше в Женеву.
Целую неделю мы бродили по прелестной долине Роны и затем через перевал Гемми, еще покрытый глубоким снегом, пробрались в Интерлакен и Мейринген. Места были удивительно красивые; свежая весенняя зелень внизу представляла яркий контраст с девственной белизной снега вверху. Однако я ясно видел, что Холмс ни на одно мгновение не забывал о тени, омрачавшей его жизнь. В альпийских деревушках, в уединенных горных проходах, повсюду по его взглядам, пристально устремлявшимся на лицо каждого прохожего, я видел, что он убежден: где бы мы ни были, нам не избежать опасности, следовавшей за нами по пятам.
Однажды, помню, когда мы проходили через Гемми и шли вдоль края меланхолического озера Даубен-зее, с вершины горы оторвалась громадная каменная глыба и упала в озеро позади нас. В мгновение ока Холмс подбежал к горе и, поднявшись наверх, вытянул шею и стал осматриваться во всех направлениях. Напрасно уверял проводник, что падение камней весной – обычное явление в этой местности. Холмс ничего не сказал, но посмотрел на меня взглядом человека, который все это предвидел.
Читать дальше