Мария Башкирцева - Мария Башкирцева. Дневник

– Чтобы Мари поцеловал какой-нибудь господин! Гордую, строгую, высокомерную Мари, помилуйте! Мари! Которая так хорошо рассуждает об этом!..

Все это заставило меня устыдиться. Действительно, для чего изменила я своим принципам? Я не хочу допустить, что это была слабость, увлечение. Если бы я это признала, я перестала бы себя уважать! Я не могу сказать, что это была любовь.

Достаточно прослыть за неприступную. Все так привыкли видеть меня такой, что не поверили бы своим глазам; даже я сама, столько раз говорившая о щепетильности в таких вещах, не поверила бы этому, не будь у меня этого журнала.

К тому же надо быть доступной только для такого человека, в любви которого уверен и который не выдаст; относительно же людей, которые только ухаживают, надо быть покрытой иглами, как еж.

Будем легкомысленны с серьезным любящим человеком, но будем суровы с человеком легкомысленным.

Боже! Как я довольна, что написала совершенно точно то, что думаю!

26 мая

Тетя говорит, что А. еще вполне ребенок.

– Это правда, – говорит мама.

Эти совершенно справедливые слова показывают мне, что я замаралась из-за ничего, так как все-таки я замаралась, без любви и без интереса… Вот что досадно.

После его отъезда в Рим я посмотрела в зеркало, думая, что мои губы изменили цвет. Я такая недотрога, как никто в мире. С тех пор как запачкано мое лицо, я чувствую себя грязной, точно после двадцатичетырехчасовой езды по железной дороге.

А. будет иметь право говорить, что я его любила и была очень несчастна, что свадьба не состоялась.

Несостоявшаяся свадьба всегда пятно в жизни молодой девушки.

Все будут говорить, что мы любили друг друга. Но никто не скажет, что отказала я. Для этого мы недостаточно популярны и недостаточно важны.

Притом, по-видимому, они будут правы; это приводит меня в бешенство!..

Если бы не эти несколько слов В. я никогда бы не зашла так далеко… «О молодая девица! Вы еще очень юны!..» Право, мне было нужно, для успокоения моего самолюбия, получить все эти предложения. Заметьте, что я не сказала ничего положительного, я позволяла говорить, но так же, как я позволяла брать мои руки и целовать их; молодой фат не заметил моего тона и, вполне счастливый и возбужденный, не стал ни в чем сомневаться. Я отлично знала, что он относится ко мне серьезно, но хотя и ожидая, я все-таки не думала, что его семья и все эти люди поднимут такой шум. Я этого не ожидала, потому что я говорила несерьезно.

Надо вам сказать, что человек – это мешок, наполненный самолюбием и покрытый тщеславием. Одно только меня немного утешает: перед большим объяснением он мне часто повторял, что он сильно страдал, что моим кокетством и моим ледяным сердцем я делала его очень несчастным.

Это меня утешает, но не удовлетворяет.

Чтобы ослабить все записанные мною жалобы, я хотела бы воспроизвести все его жалобы и его страдания, которые мне казались ничтожными, потому что не я их испытывала.

Говорят, что белокурая женщина – женщина поэтическая, а я говорю, что белокурая женщина – женщина по преимуществу материальная.

Взгляните на эти золотистые волосы, на эти пунцовые губы, на эти темно-серые глаза, на это розоватое тело и скажите мне, какие мысли приходят вам в голову? Впрочем, мы имеем Венеру у язычников и Магдалину у христиан – обе белокурые.

Между тем как брюнетка, которая, в сущности, такая же нелепость, как белокурый мужчина, – брюнетка с бархатными глазами, с лицом цвета слоновой кости может оставаться чистой, дивной.

Есть во дворце Борджиа чудная картина Тициана под названием: «Любовь чистая и любовь нечистая». Любовь чистая – это прекрасная женщина с розовыми щеками, с черными волосами, нежно смотрящая на своего ребенка, которого она купает в каком-то бассейне.

Любовь нечистая – белокурая женщина, быть может рыжеватая, облокотилась не помню уже на что, ее руки сложены над головой.

Нормальная женщина – блондинка, нормальный мужчина – брюнет.

Разнородности и феномены бывают иногда удивительные, но это нелепости.

Никогда не увижу я ничего подобного герцогу Г., он высок, силен, с приятно рыжеватыми волосами, такими же усами, небольшими проницательными серыми глазами, с губами, точно скопированными с губ Аполлона Бельведерского.

И во всей его личности было столько величия, даже высокомерия, и так ему все были безразличны!

Быть может, я смотрю на него глазами влюбленной. Гм!.. Не думаю.

Как любить человека некрасивого, брюнета, очень худого, обладающего прекрасными глазами, но еще несмелой походкой, человека еще совершенно не определившегося, после такого человека, как герцог, любить даже на расстоянии трех лет? И примите во внимание, что три года – от тринадцати до шестнадцати – в жизни молодой девушки это три века.