Пётр Полевой - Братья-соперники

– Седлай коней! Чтобы мигом было готово! Едем в Преображенское!

– Да лошади и посейчас стоят оседланы! Буде изволишь – садись, и едем!

Чудесное майское утро только разгоралось над Преображенским. Густой туман, предвещавший жаркую ветреную погоду, только что рассеялся, и косые лучи солнца едва успели озолотить кресты на маковицах дворцовой церкви, как на деревянной мостовой раздался конский топот, и четыре всадника прорысили мимо дворца к тому флигельку, в котором помещался князь Борис Алексеевич. В то время как они подъехали к крыльцу флигелька, на церковной колокольне раздался первый удар колокола. Все всадники разом сняли шапки и набожно перекрестились, обернувшись к церкви.

– Лев Кириллович? Что ты так скоро обернул? – воскликнул выходивший в это время на крыльцо князь Борис.

– Так… позабыл тут… дельце одно есть… – отвечал уклончиво Лев Кириллович, пока слуги убирали коней. А затем, поднявшись на крыльцо и здороваясь с князем Борисом, шепнул ему на ухо: – Страшные дела! Таких новостей тебе привез, что и теперь еще опомниться не могу.

– Так войдем ко мне… Перемолвимся словечком…

– Нет, не пойду; благо увидел тебя!.. Я только заехал прежде к тебе, сказать, что после обедни надо мне с тобою и с сестрой-царицей поговорить да посоветовать… Сейчас переоденусь и пойду в церковь. Вон, уже все и так пошли.

Действительно, от дворца к церкви уже потянулось в обычном порядке ежедневное шествие: впереди царь Петр Алексеевич и за ним его свита – братья Нарышкины, Зотов, Троекуров и Прозоровский. За ними царица Наталья с маленькою дочкой и ее свита из стряпчих, боярынь, богомолиц, карликов и карлиц.

– Ну ладно, боярин! Так свидимся после обедни в комнате великой государыни… Посмотрим, что ты привез…

Боярин направился к себе, в свои покои во дворец, рядом с опочивальней государя, а князь Борис пошел в церковь и все ломал себе голову, что бы могло заставить юношу вернуться так поспешно из Москвы, тем более что он, Голицын, знал, с какою целью Нарышкин туда поехал.

В церкви все обратили внимание на то, что царь Петр Алексеевич стоял за службой как-то особенно безучастно, даже рассеянно. То он смотрел на верх иконостаса, то невпопад начинал поспешно креститься и кланяться, то заглядывал в окошко в то время, когда все кругом него крестились и кланялись. Видно было, что его мысли были где-то далеко… Оглянувшись назад и заметив стоявшего позади него Льва Кирилловича, Петр выразил удивление на лице своем и, улучив минуту, наклонился к нему и шепнул ему на ухо:

– Ну, Левушка, что я нашел… кабы ты знал!..

Наконец служба кончилась, и царь Петр так быстро повернулся к выходу, что даже позабыл взять поднесенную ему просфору. Он ухватил Льва Кирилловича за плечо и, опираясь на него, вышел из церкви.

– Как ты вчера уехал, – поспешил он сообщить Льву Кирилловичу, – я был в Измайловском и рылся там в амбарах, что около пруда. И что за диковину открыл… А ну-ка, угадай?

– Не ведаю… Ведь там амбары битком набиты всяким хламом.

– Хла-мом! Я тебе говорю – диковинку!.. Сам посуди: голландское суденко легкое, верейкою зовется, раззолочено, расписано; и вовсе не похоже на наши карбасы и шняки… Бока крутые, днище острое, все сведено в единый брус, а около кормы приделано такое… как это называется?.. чтобы ворочать судно?..

– Ну, пóтесь, что ли?

– Какая там пóтесь… Это особое такое прилажено… Да! Руль! Руль!.. И это суденко для батюшки покойного здесь по заказу делал старик один… он и теперь живет в Немецкой слободе! Так я велел его сыскать… и судно перевезти сюда на Яузу… И вот жду не дождусь, когда оно прибудет… Приходи ко мне от матушки скорее…

Последние слова царь добавил потому, что Лев Кириллович, увидев выходившую из церкви сестру-царицу, спешил к ней подойти и последовал за нею в ее покои.

– Что так скоро обернул, соколик? – ласково спросила царица, когда осталась с братом наедине. – Уж, видно, что-нибудь недаром… что-нибудь неладно? – с некоторою тревогою добавила она, заглядывая в глаза брату.

– Еще как неладно-то! Я такие вести привез, что и не приведи господи! Да только не пугайся, государыня… Нам здесь не грозит никакая опасность… Но уж зато что за дела в Москве творятся!

Лев Кириллович и руками развел.

– Что же? Что такое? Расскажи скорее!

– Нет, здесь слишком много толчется всякого люду, и уши лишние везде, куда ни обернись… А вот сейчас придет сюда наш князь Борис – тогда пойдем в твою Крестовую палату, запремся там и все обсудим… Знаю только, что надо принять меры… долее нельзя терпеть!