Генрик Ибсен - Бранд

Там Герд
Хохочет,
Визжит им вслед.

В рожок трубит и камни
Бросает вслед, как будто ворожит.

Швырнула рог, дудит в кулак.

У, ведьма!
Кричи, дуди, – немного ты возьмешь!
За ним стоит – Кто посильней тебя!

Бушуй в другой раз буря вдвое злее.
С ним на руле я плыть не побоюсь.

Он кто ж таков?

Священник.

Кто б он ни был,
Он – молодец. Силен, отважен, стоек!

Вот это бы по нам священник был!
Народ понемножку расходится по холмам.

Во всяком случае – не по закону,
Неправильно в чужой приход вторгаться
И жизнью рисковать без крайней нужды.
И я ведь помню долг своп, тверд в законе,
Но я лишь действую в своем районе.

Пришла и смыла смерть весь грех и ужас;
Теперь лежит он тихий, просветленный.
Ужель мираж, иллюзия способны
Кромешный мрак в день светлый обратить?
Лишь оболочку внешнюю он видел
Ужасного греха, лишь то, что можно
Словами выразить, схватить руками
И что клеймо детоубийцы выжгло
На имени его. А в тех двух крошках,
В углу за печкой съежившихся в страхе,
Притихших, как слетевшие птенцы.
И широко раскрытыми глазами
Смотревших на него, – в тех двух малютках,
В чью душу зрелище то въелось ржавым
Пятном, которого ничем не смыть,
Не вытравить и в старости глубокой,
В тех двух, чья жизнь отныне потечет
Отравленной воспоминаньем страшным, –
Чью жизнь удушливым наполнит чадом
Деяние его, чью жизнь покроет
Оно навек своей зловещей тенью, –
В тех двух увидеть не сумел своих
Свидетелей посмертных он! От этих
Детей, быть может, целый род пойдет
Преступников колено за коленом,
И на вопрос испуганный: откуда
Взялись они? – «В отца пошли», – ответят!
О, что ж в младенческой душе должно быть
Тихонько стерто, сглажено любя?
Начало где ответственности нашей
За то, что переходит по наследству?
Какой ждет суд и судия какой,
Когда придет день грозного допроса?
Где взять свидетелей, где прокуроров,
Когда кругом ответчики одни?
И кто посмеет документ представить,
Из рода в род переходивший, грязный?
И примут ли то кое оправданье:
«Я от отца наследовал долги»?..
Загадка, ум мутящая, которой
Пока никто не в силах разгадать!
Толпа без смысла, без сознанья пляшет
Над краем пропасти. Должны бы души
Кричать и содрогаться, но – увы! –
Из тысячи не видит ни единый,
Какая страшная гора долгов
Растет из маленького слова – жизнь!

Еще раз встретиться нам довелось.

Теперь он не нуждается в вас больше.

Ну да, он сам навек освободился;
Но в хижине сирот осталось трое.

И вы?..

Готовы с ними поделить
Последнее, что у самих осталось.

Хотя бы все вы дали, кроме жизни, –
Ее не дав, вы ничего не дали.

Когда б сегодня он, теперь покойный,
Попал в беду, о помощи взывал
С идущей ко дну лодки, я б и жизнью
Своей рискнул!

Когда ж грозила гибель
Душе его, не стоило рискнуть?

Ты не забудь, нас труд рабами сделал.

Так отверните взор совсем от неба,
От света горнего, а не коситесь
Одним глазком туда, другим на землю, –
Ту землю, где себя вы добровольно
Впрягли в ярмо!

А я-то думал было,
Ты дашь совет, как сбросить нам ярмо.

Да, если б вы могли!
Один из толпы. Ты властен в этом.

Ты говоришь, что властен я?..