Виктор Аскоченский - Асмодей нашего времени

Вся блѣдная и трепещущая, Marie, схватила руку Софьина и пугливо оглядывалась вокругъ, какбы боясь, чтобъ кто нибудь не подслушалъ послѣднихъ его словъ.

– Успокойтесь, Марья Оннсимовна; дослушайте меня…

Но не дослушала бѣдная дѣвушка. Голова ея упала на грудь, руки опустились и безчувственная, она стала холодна, какъ мраморъ.

Софьинъ, самъ не зная что начать, схватилъ колокольчикъ, стоявшій на столѣ и зазвонилъ во всю силу. Тревога сдѣлалась общею. Подбѣжавшія дамы схватили Marie и утащили въ уборную. Мадамъ Небѣда сочла нужнымъ тоже "сомлѣть", и тоже заставила хлопотать около себя досужихъ благодѣтельницъ. Танцы разстроились. Самъ Клюкенгутъ вышелъ изъ своей нѣмецкой апатіи и пропустилъ игру съ падильей и манильей. Софья Кузминишна успокоивала всѣхъ и каждаго увѣреніями, что это не больше, какъ обыкновенный обморокъ, а между тѣмъ улыбалась какъ-то предательски. Одинъ Онисимъ Сергеевичъ не растерялся; увидавъ, изъ-за чего произошла суматоха, онъ спокойно воротился къ столу съ картами въ рукахъ. – "Затанцовалась, сказалъ онъ, усаживаясь въ кресло, – затанцовалась, вотъ и все! А все шнуровка дьявольская виновата. Чей ходъ?"

Софьина уже не было въ залѣ. Онъ ретировался, не желая быть свидѣтелемъ развязки этого произшествія.

На другой день рано, только что Софьинъ пробудился съ безпокойнаго сна, ему подали пакетъ, запечатанный, какъ замѣтно, съ торопливой поспѣшностью.

– Отъ Небѣдов-съ, сказалъ Никита.

Софьинъ открылъ посылку. Это былъ третій томъ какого-то французскаго романа; ясно, что его прислали не для чтенія. Софьинъ проворно пересмотрѣлъ книгу, даже встряхнулъ ее, держа за крышки, но ничего не выпало. Онъ началъ переворачивать по одиночкѣ каждый листъ, и на одномъ изъ нихъ увидѣлъ слова, два раза подчеркнутыя карандашомъ: ayez pitié de moi et ne me perdez pas! Онъ остановился надъ этимъ воплемъ юной, испуганной души и задумался.

Тяжело было его положеніе! Онъ понесъ оскорбленіе смываемое только кровью; онъ видѣлъ себя жертвою страшнаго предразсудка, отступить отъ котораго значило бы пойти противъ свѣта, – а свѣтъ никогда не прощаетъ нарушенія своенравныхъ своихъ законовъ; онъ хорошо зналъ, что во всякомъ случаѣ долженъ стать притчей толпы и подвергнуть доброе и честное имя свои толкамъ и пересудамъ, что какъ ни поступилъ бы онъ въ настоящемъ случаѣ, все найдутся люди, которые заговорятъ, и завопятъ противъ него. Не могъ не видѣть онъ и того, что, послѣдовавъ общему предразсудку, онъ рискуетъ сдѣлаться преступникомъ закона, который въ этомъ пунктѣ, виляя направо и налѣво, является безсильнымъ и жалкимъ противникомъ общественнаго мнѣнія и бьетъ уже лежачаго. Но при всемъ томъ онъ чувствовалъ, что требуемый свѣтомъ исходъ этого произшествія страшно убьетъ еще незапятнанное имя юнаго созданія, броситъ его въ омутъ сплетней, клеветы и злословія, что рады будутъ люди забросать грязью прекрасный цвѣтокъ, Только что поднявшійся отъ земли, что, произвольно избравъ себя хранителемъ душевнаго эдема неопытной дѣвушки, онъ тѣмъ же самымъ пламеннымъ оружіемъ, которымъ поклялся охранять, поразитъ ее смертельнымъ ударомъ, что безсовѣстный противникъ его готовъ будетъ во всякомъ случаѣ воскурить ѳиміамъ своему тщеславію, не щадя никого и ничего. Все это путалось и мѣшалось въ головѣ Софьина; наморщивъ лобъ, онъ долго сидѣлъ и думалъ, наконецъ рѣшился…

– Здравствуйте, батюшка Владиміръ Петровичъ! раздались надъ самымъ его ухомъ.

Софьинъ вздрогнулъ. Передъ нимъ стоялъ Небѣда, съ протянутой рукой; видно было, что старикъ сильно разстроенъ.

Софьинъ медленно поднялся и пожалъ руку гостя, извиняясь, что онъ засталъ его такимъ неряхой.

– Что тутъ толковать? Дѣло утреннее. Я бы и самъ теперь… того… да вотъ видите… энтого… какъ ваше здоровье?…

Видно опять было, что старикъ никакъ не могъ приступить къ дѣлу, по которому пріѣхалъ такъ рано. Не дожидаясь отвѣта, онъ началъ ходить по залѣ, потирая себѣ лобъ и кряхтя какъ-то особенно. По привычкѣ держать себя немного на бокъ, Небѣда теперь почти совсѣмъ перегнулся на лѣвую сторону и по временамъ взглядывалъ изподлобья на Софьина, который подъ вліяніемъ недавно передуманнаго имъ еще не собрался съ мыслями и стоялъ у стола, опустивъ голову.

– Славная нынче погода, сказалъ Небѣда – и совралъ: погода была вовсе не славная, а такъ, ни то ни сё; извѣстно, какъ бываетъ осенью.

Софьинъ машинально поглядѣлъ въ окно и не сказалъ ни слова.

– Вы, видно, никуда не располагаете сегодня? опять заговорилъ Небѣда.