Редьярд Киплинг - Мальтийская кошка

Капитан «архангелов» несколько секунд пристально смотрел на него.

– Ну, значит, дело не так плохо, – сказал он и вернулся к своей команде; а Лютиенс взял шарф у одного из туземных офицеров и сделал перевязку. Потом подъехал один «архангел» с большой губкой и посоветовал Лютиенсу положить её подмышку, чтобы плечу было легче; они вместе перевязали левую руку Лютиенса по всем правилам медицинского искусства, а один из туземных офицеров выскочил вперёд с четырьмя высокими стаканами, в которых что-то шипело и пенилось.

Команда с состраданием смотрела на Лютиенса, и он кивнул головой. Это была последняя партия, после которой все становилось безразличным. Выпили темно-золотистый напиток, отёрли усы, и надежды ожили.

Мальтийская Кошка сунула нос в рубашку Лютиенса и пробовала сказать, как ей жаль его.

– Она знает, – гордо сказал Лютиенс. – Знаешь, шельма! Я играл, бывало, с ней без узды – в шутку.

– Теперь не до шуток, – сказал Поуэлл. – Но у нас нет приличного заместителя.

– Нет, – сказал Лютиенс. – Это последняя партия, и нам нужно выиграть. Я положусь на Кошку.

– Если вы упадёте в этот раз, вы сильно пострадаете, – сказал Макнамара.

– Я доверюсь Кошке, – сказал Лютиенс.

– Вы слышите? – с гордостью сказала Мальтийская Кошка остальным. – Стоит играть десять лет в поло, чтобы услышать такие слова. Ну, идёмте, сыны мои! Мы немножко побрыкаемся, чтобы показать «архангелам», что мой всадник не пострадал.

И, действительно, когда выехали на площадку, Мальтийская Кошка, убедясь, что Лютиенс крепко сидит в седле, брыкнула раза три-четыре; Лютиенс рассмеялся. Кое-как кончиками пальцев забинтованной руки он захватил повод, хотя и понимал, что не может положиться на него.

Он знал, что Кошка поддаётся малейшему нажатию ноги, и, чтобы покрасоваться – хотя плечо у него сильно болело, заставил пони проделать восьмёрку между шестами. Раздались оглушительные крики туземцев, офицеров и солдат, которые очень любят всякие «дугабаши», как они называют фокусы, проделываемые всадниками. Волынки очень спокойно и презрительно проиграли первые ноты комической базарной песенки, как бы предупреждая другие отряды, что скидары готовы. Все туземцы расхохотались.

– А теперь, – сказала Кошка, когда все встали на места, – помните, что это последняя партия, и следуйте за шаром.

– Не нуждаемся в указаниях, – сказал Неизвестный.

– Дай мне досказать. Все эти люди станут толпиться с четырех сторон – как то было на Мальте. Вы услышите, как они будут перекликаться, бросаться вперёд, как их будут отталкивать назад, и «архангельские» пони почувствуют себя очень несчастными. Но если шар будет отброшен к краю, ступайте за ним и разгоняйте людей. Я перескочила однажды через дышло экипажа и выиграла игру, благодаря поднявшейся вокруг него пыли. Поддержите меня, когда я побегу, и следуйте за шаром.

Когда началась последняя партия, вокруг послышались возгласы сочувствия и удивления, и произошло то, что предвидела Мальтийская Кошка. Зрители столпились по краям площадки, и пони «архангелов» искоса смотрели на все суживавшееся пространство. Если вы испытали чувство человека, которому отрезают свободный выход во время игры в теннис – не потому, что он хотел убежать из круга, но потому, что для него важно сознание, что он может сделать это в случае нужды, – то поймёте, что должны чувствовать пони, когда играют в ящике из живых существ.

– Я собью в кучу некоторых из этих людей, если только доберусь до них, – сказал Неизвестный, двигаясь за шаром.

Бамбу молча, утвердительно кивнул головой. Они играли из последних сил, и Мальтийская Кошка покинула шест, чтобы присоединиться к ним. Лютиенс отдавал всевозможные приказания, чтобы заставить её вернуться; но в первый раз за всю свою карьеру маленький, умный серый пони играл в поло под свою личную ответственность, и он решил воспользоваться этим.

– Что вы тут делаете? – сказал Юз, когда Кошка пересекла ему дорогу, обгоняя пони «архангелов».

– Кошка атакует – стерегите шест! – крикнул Лютиенс и, наклонившись, сильно ударил по шару, потом поскакал дальше, отгоняя «архангелов» к их шесту.

– Никакого футбола! – сказала Кошка. – Держите шар; заставьте их сбиться в кучу и гоните к краю.

Шар летал по площадке по диагоналям, и каждый раз, как он приближался к краям, «архангельские» пони упрямо пятились назад. Они не желали идти очертя голову на стену из людей и экипажей, хотя, будь площадка открыта, они бросились бы на неё.