Редьярд Киплинг - История одного судна

То были дни, когда люди теряли сознание над сверлами и ручными наковальнями; падая, они оставались лежать на том месте, где упали, если тела их не мешали товарищам. Мало-помалу стойка штирборта была отремонтирована, и матросы думали, что все уже кончено. Но мистер Уардроп объявил, что этого недостаточно для поддержки машин. Цилиндры должны быть поддержаны вертикальными стойками, поэтому часть людей должна отправиться на корму и нос и вынуть с помощью напильников баканцы большого носового якоря, каждый из которых имел три дюйма в диаметре. Те, которые не плакали (а плакали они по всякому поводу), бросали в Уардропа горячими углями и грозились убить его, но он ударял их железными прутами, раскаленными на конце, и они, хромая, бросались вперед и возвращались с баканцами. После этого они проспали шестнадцать часов. Через три дня две стойки были на месте, скрепленные болтами от подножия стойки штирборта до нижней части цилиндра. Оставался только конденсатор, хотя он пострадал не так сильно, на нем стояли заплатки, в четырех местах он нуждался в подпорках. Для этой цели сняли главные стойки мостика; обезумевшие от усталости люди только тогда, когда все было на месте, поняли, что нужно еще сплющить полукруглые железные прутья для того, чтобы дать воздушным рычагам возможность свободно двигаться. То был недосмотр Уардропа, и он горько плакал на глазах у всех, когда отдавал приказание снять болты со стоек, положить в огонь и расплющить их молотком. Сломанная машина была надежно укреплена, деревянные стойки сняты из-под цилиндров и возвращены ограбленному мостику, рабочие благодарили Бога за то, что хоть полдня им можно было работать над мягким, ласковым деревом вместо железа, мутившего им душу. Восемь месяцев в черной стране, среди пиявок, при температуре в 85 градусов и вечной сырости очень плохо действуют на нервы!

Самую трудную работу они оставили на конец – как это делают мальчики с латинской прозой, – и мистер Уардроп не мог дать им отдыха, несмотря на сильную усталость. Нужно было выпрямить поршневой стержень и шатун, а для этого нужно целое адмиралтейство со всеми приспособлениями. Утомленные люди снова принялись за дело, ободренные кратким отчетом об исполненной работе и затраченном времени, который мистер Уардроп написал мелом на переборке машинного отделения.

Прошло две недели – две недели убийственного труда – и перед ними забрезжила надежда.

Любопытно, что никто не знал, как выпрямили стержни. Матросы «Галиотиса» очень смутно помнили эту неделю, как больной лихорадкой вспоминает свой бред в течение долгой ночи. Повсюду были огни, рассказывали они, все судно представляло из себя один громадный пылающий горн, а молоты не умолкали ни на секунду. Но на самом деле поддерживался только один огонь, потому что мистер Уардроп отчетливо помнил, что вся работа происходила под личным его наблюдением. Они помнили также, что в продолжение многих лет какие-то голоса отдавали приказания, которым повиновались их тела, а души были далеко за морем. Им казалось, что они стояли целые дни и ночи, пропуская полосу железа взад и вперед сквозь белый огонь, составлявший часть судна. Они помнят невыносимый шум от дверец топки в горячих головах, помнят, как их жестоко били люди с сонными глазами. Когда труд их закончился, они во сне проводили в воздухе прямые линии и кричали: «Прям ли он?»

Наконец – они не помнят, днем это было или ночью – мистер Уардроп внезапно начал неуклюжий танец, проливая в то же время горькие слезы, и они танцевали и плакали и пошли спать, судорожно подергиваясь, а когда они проснулись, им сказали, что поршень и шатун стоят прямо, и никто не работал в течение двух дней. Все лежали на палубе и ели фрукты. Время от времени мистер Уардроп спускался вниз и поглаживал стержни, и слышно было, как он пел песни.

Потом тревога спала с его души, и в конце третьего дня праздности он начертил мелом на палубе какой-то рисунок, по углам которого стояли буквы. Он заметил еще какую-то неисправность и решил устранить ее. Горны снова были зажжены и люди обжигались, но еле чувствовали боль. Законченная спайка была некрасива, но казалась достаточно прочной, по крайней мере такой же прочной, как и весь механизм. На этом и закончился труд. Оставалось только установить связь между машинами и добыть пищи и воды. Шкипер и четверо матросов вступили в переговоры с малайцем, ведя их большей частью по ночам. Другие оставались на борту и с помощью верной вспомогательной машины ставили на места поршень, шатун, крышку от цилиндра и болты. Крышка от цилиндра была не особенно надежна, а в шатуне, с научной точки зрения, можно было найти изъян, делавший его несколько похожим на погнувшуюся елочную свечку, которую выпрямили, погрев у печки; но, как говорил мистер Уардроп, это ничему не повредит.