Виссарион Белинский - Аббаддонна. Сочинение Николая Полевого… Мечты и жизнь. Были и повести, сочиненные Николаем Полевым

Вот главные персонажи «Аббаддонны», на коих сосредоточивается интерес романа: Вильгельм, молодой художник, создание, вполне принадлежащее г. Полевому, невольно привлекающее к себе внимание читателя, борется между влечением своего гения и обольщениями жизни, между голосом своего художнического призвания и сомнением в своем художническом призвании; Элеонора, чудное, дивное, высокое, прелестное создание, женщина, рожденная с душою пламенною и энергическою с страстями знойными и волканическими, но увлеченная обстоятельствами в бездну разврата, превосходная актриса, исступленная жрица и поклонница изящного и вместе с тем презренная любовница сильного временщика, бездушного старичишки, испытывает над собою высокое таинство любви, очищается в ее священном пламени от ржавчины порока и восстает от своего падения в мощном, исполинском величии; потом Генриэтта, первая любовь Вильгельма, одно из этих милых, кротких созданий, немочек-кухарочек, которых я люблю до смерти и которых еще никогда не видывал, которые обещают избранному ими юноше и супружескую верность до гроба, и вкусно сваренный суп из картофеля, и тихое упоение романтической любви, и самый классический порядок в доме и на погребе, которые сначала изображаются с серафимскими крыльями, а потом с связкою ключей, которые, наконец, начинают свое поприще идеалами, а оканчивают кухнею и прачечною, – Генриэтта испытывает муки отверженной любви и возбуждает в душе читателя живейшее сострадание к своему положению. Второстепенные лица также интересны. Рассказ вообще живой и занимательный; положения по большей части новые и оригинальные; обрисовка характеров мастерская, обличающая руку твердую и резкую; множество картин и описаний истинно художественных, каковы: представление Арминия, сцена в беседке, вольный перевод из Сутея индийской легенды «Аллоа», столкновение Вильгельма с двором князя и с могущественным бароном Калькопфом, поездка Вильгельма на родину и уже упомянутая мною прекрасная сцена свидания Элеоноры с Генриэттою, изображение директора театра, литераторов, поэтов, журналистов, ученых, ползающих поочередно перед сильными, закулисные тайны, то есть театр во время репетиций и до поднятия занавеса; наконец, прекрасный слог – вот достоинства нового произведения г. Полевого. В нем целость выдержана, по крайней мере пока, ибо этот роман еще не составляет целого; его продолжение и окончание будет в другом романе. За одно только можно упрекнуть автора: это за излишнюю говорливость, которая иногда переходит в совершенную болтливость; между многими прекрасными мыслями у него, особенно в первой части, встречаются места, состоящие из сентенций, решительно пошлых. Конечно, подобные пошлые сентенции могли бы составить блеск и украшение романов иных авторов, пользующихся на святой Руси большим авторитетом, но как-то неприятно и досадно встречать их в романе г. Полевого. Желаем и с нетерпением ожидаем, чтобы второй роман, служащий окончанием «Аббаддонне», вышел как можно скорее {4}, и благодарим г. Полевого, что он, литератор Москвы, подарил нашу публику хорошим произведением, тогда как петербургские литераторы потчуют ее заплесневелыми крохами с убогой трапезы Поль до Кока, Жанлис и Дюкре-Дюмениля с братиею.

Что касается до повестей г. Полевого, об них вообще можно сказать то же, что и об «Аббаддонне»: это создания не вековые, не генияльные, но ознаменованные печатию сильного таланта. В четырех частях его «Мечты и жизнь» заключается пять повестей: «Блаженство безумия», «Эмма», «Живописец», «Мешок с золотом» и «Рассказы русского солдата». Первая слишком как-то напоминает Гофмана, но отличается мастерским рассказом; вообще большинство голосов остается на стороне «Эммы»; но мне больше всего нравится «Живописец»; самая слабая повесть есть «Мешок с золотом», но «Рассказы русского солдата» – это прелесть! В этой пьесе так много чувства, так много оригинальности и верности в изображении чувств и понятий простолюдинов, что с нею не может идти ни в какое сравнение ни одна повесть, взятая из простонародной жизни. Истина вымысла доведена в ней до совершенства, так что когда прочтешь эту повесть, то все писанные в одном с нею роде покажутся бледными и искаженными копиями. Странно, почему г. Полевой не поместил в своих «Мечты и жизнь» своей прекрасной исторической повести «Симеон Кирдяпа» и своих занимательных «Святочных вечеров»? {5}