Виссарион Белинский - Выбранные места из переписки с друзьями Николая Гоголя

Передовой общественностью книга Гоголя была встречена с резким осуждением. Осуждали ее даже ближайшие друзья Гоголя из славянофильского лагеря (С. Т. и К. С. Аксаковы). С резкой статьей выступил Э. Губер в «Санктпетербургских ведомостях», 1847, № 37. Белинский в одном из писем одобрительно отзывался об этой статье (см. «Письма», т. III, стр. 176, 186).

Однако в этих осуждениях Гоголя много было морализирования, попыток понять «изнутри» и, может быть, усовестить писателя, отдавшегося всецело во власть гордыни. Такова статья В. Майкова в «Отечественных записках», 1847, т. L, письма Н. Ф. Павлова к Гоголю, напечатанные сначала в «Московских ведомостях», 1847, №№ 28, 38, 46, а затем в «Современнике», 1847, №№ 6, 8.

При всей умеренности критики Павлова, Белинский, однако, отнесся к ней сочувственно: «Особенно понравилась мне в статье одна мысль, – умная до невозможности: это ловкий намек на то, что перенесенная в сферу искусства, книга Гоголя была бы превосходна, ибо ее чувства и понятия принадлежат законно Хлестаковым, Коробочкам, Маниловым и т. п. Это так умно, что мочи нет!» («Письма», т. III, стр. 198).

Белинский сразу занял непримиримую позицию по отношению к Гоголю, автору «Переписки». Но Белинский, разумеется, не мог высказать всего, что он думал об этой книге. Этому препятствовала цензура. Полным голосом Белинский высказался позднее в своем знаменитом письме к Гоголю из Зальцбрунна 15 июля 1847 года.

В письме В. П. Боткину 28 февраля 1847 года критик писал: «Природа осудила меня лаять собакою и выть шакалом, а обстоятельства велят мне мурлыкать кошкою, вертеть хвостом по-лисьи…»; «Статья о гнусной книге Гоголя могла бы выйти хорошею, если бы я в ней мог, зажмурив глаза, отдаться моему негодованию и бешенству… Эффект этой книги был таков, что Никитенко, ее пропустивший, вычеркнул у меня часть выписок из книги, да еще дрожал и за то, что оставил в моей статье. Моего он и цензора вычеркнули целую треть, а в статье обдуманной помарка слова – важное дело» (т. III, стр. 184, 185). Восстановить выпущенное цензурой нет возможности, так как рукопись статьи затеряна. Исправление, вписанное Никитенко, о котором пишет Белинский к Боткину 6 февраля 1847 года, мы сняли, восстановив подлинный текст статьи.

От великого до смешного – один шаг. – Ред .

Сельским священником. – Ред .

Смеется тот, кто смеется последним. – Ред .

В ответ на упреки В. П. Боткина в нетерпимости по отношению к книге Гоголя Белинский писал: «Ты упрекаешь меня, что я рассердился и не совладел с моим гневом? Да этого я не хотел. Терпимость к заблуждению я еще понимаю и ценю, по крайней мере в других; если не в себе, но терпимости к подлости я не терплю. Ты решительно не понял этой книги, если видишь в ней только заблуждение, а вместе с ним не видишь артистически рассчитанной подлости» (т. III, стр. 185).

У Гоголя: « произносить мне не хотелось» (стр. 4).

У Гоголя: « глядеть спесиво » (стр. 5)»

У Гоголя перед словами: «не будь этих недугов» – следует: «ныне каков я ни есть, но я все же стал лучше, нежели был прежде» (стр. 26).

У Гоголя: « перечат » (стр. 87).

У Гоголя: « отделясь » (стр. 150).

У Гоголя: « избирал » (стр. 150).

«Приятель наш П…» – то есть П. А. Плетнев, в 18371846 годах издававший «Современник», в котором было много всякого рода публикаций.

Белинский напомнил Гоголю эти слова в знаменитом письме к нему: «А выражение: « Ах, ты, неумытое рыло !» Да у какого Ноздрева, у какого Собакевича подслушали вы его, чтобы передать миру, как великое открытие в пользу и назидание мужиков, которые и без того потому не умываются, что, поверив своим барам, сами себя не считают за людей?»

Языкову.

У Гоголя стр. 56–57.

У Гоголя стр. 184–185.

У Гоголя: « глядеть спесиво » (стр. 5)»

У Гоголя «авось кто-нибудь меня выбранит , и в брани, в гневе выскажет мне правду…» (стр. 132).

У Гоголя слово « сами » отсутствует (стр. 133).

У Гоголя: «замашке всего сочинения» и дальше: «что ввели в равное заблуждение» (стр. 134).

Это прямой намек на оценку Белинским Гоголя как главы нового, «послепушкинского», периода русской литературы.