Виссарион Белинский: Параша

Ее отец – помещик беззаботный,
Сперва служил – и долго; наконец
В отставку вышел – и супругой плотной
Обзавелся; теперь большой делец!
Живет в ладу с своими мужичками…
Он очень добр и очень плутоват,
Торгуется и пьет чаёк с купцами.
Как водится, его супруга – клад;
О, сущий клад! и умница такая!
А женщина она была простая
С лицом, весьма похожим на пирог;
Ее супруг любил как только мог.

Ее лицо мне нравилось… оно
Задумчивою грустию дышало;
Всегда казалось мне: ей суждено
Страданий в жизни испытать не мало…
И что ж? мне было больно и смешно:
Ведь в наши дни спасительно страданье…

Взгляд этих глаз был мягок и могуч,
Но не блестел он блеском торопливым;
То был он ясен, как весенний луч,
То холодом проникнут горделивым,
То чуть блистал, как месяц из-за туч.
Но взгляд ее, задумчиво спокойный,
Я больше всех любил: я видел в нем
Возможность страсти горестной и знойной —
Залог души, любимой божеством.

Она была насмешлива, горда,
А гордость – добродетель, господа…

. . . . Каждый день,
Я вам сказал – она в саду скиталась;
Она любила гордый шум и тень
Старинных лип – и тихо погружалась
В отрадную, забывчивую лень.
Так весело качалися березы,
Облитые сверкающим лучом…
И по щекам ее катились слезы
Так медленно – бог ведает о чем.
То подойдя к убогому забору,
Она стояла по часам… и взору
Тогда давала волю… но глядит,
Бывало, все на бледный ряд ракит.
Там, через ровный луг, от их села
Верстах в пяти, дорога шла большая;
И как змея свивалась и ползла,
И дальний лес украдкой обгибая,
Ее всю душу за собой влекла.
Озарена каким-то блеском дивным,
Земля чужая вдруг являлась ей…
И кто-то милый голосом призывным
Так чудно пел и говорил о ней.
Таинственной исполненные муки,
Над ней, звеня, носились эти звуки…
И вот, искал ее молящий взор
Других небес – высоких, пышных гор,
И тополей, и трепетных олив…
Искал земли пленительной и дальней…
Вдруг русской песни грустный перелив
Напомнит ей о родине печальной;
Она стоит, головку наклонив,
И над собой дивится – и с улыбкой
Себя бранит; и медленно домой
Пойдет вздохнув… то сломит прутик гибкой.
То бросит вдруг… рассеянной рукой
Достанет книжку – развернет, закроет,
Любимый шепчет стих… а сердце ноет,
Лицо бледнеет… в этот чудный час
Я, признаюсь, хотел бы встретить вас,
О, барышня моя!.. В тени густой
Широких лип стоите вы безмолвно;
Вздыхаете; над вашей головой
Склонилась ветвь… а ваше сердце полно
Мучительной и грустной тишиной.
На вас гляжу я: прелестью степною
Вы дышите – вы нашей Руси дочь…
Вы хороши, как вечер пред грозою,
Как майская томительная ночь.