Алексей Писемский - Ипоходрик

Михайло Иваныч.Экая важность, что не утки. Но, может быть, они сами за вами охотятся?

Ваничка.Да-с, может быть, всяко случается… Сами-то вы охотитесь ли?

Михайло Иваныч.За женщинами? Грешный человек… любитель и мастер этого дела; только бы заметил где-нибудь, уж не уйдет.

Ваничка (смеясь). Я тоже-с!..

Михайло Иваныч.То есть, как этак: ловки тоже?

Ваничка (совсем уж смеясь). Да-с!.. Только у нас папенька очень этого не любит: что немного где заметит, тут же и приколотит!

Те же и Надежда Ивановна.

Надежда Ивановна (входя). Ах, Ваничка, давно ли ты здесь?

Ваничка (встает, кланяется и, сконфузясь, говорит). Маменька приказала вам кланяться и велела сказать, что вечером придет чай пить.

Надежда Ивановна.Я буду дома… (Обращаясь к брату.) Ты скоро пойдешь, Мишель?

Михайло Иваныч.Сию минуту-с! (Протягивая ей руку.) Оставляю тебя в приятном, но опасном обществе! Этот молодой человек сам мне признался, что он величайший стрелок на женщин, и потому я как брат советую тебе опасаться…

Ваничка (сконфузясь). Нет-с… А вы разве братец их?

Михайло Иваныч.Есть немного… с левого бока… Да хранит вас аллах! (Уходит.)

Ваничка и Надежда Ивановна.

Несколько минут молчания, в продолжение которого Надежда Ивановна сидит задумавшись; а Ваничке очень хочется с ней заговорить, но он не находится.

Надежда Ивановна.Давно ты здесь, Ваничка?

Ваничка.Сегодня утром приехали-с!.. Я все просил маменьку, чтобы она сюда ехала.

Надежда Ивановна (смотря на Ваничку с некоторым лукавством). Зачем же тебе хотелось сюда?

Ваничка.Мне к вам хотелось.

Надежда Ивановна.Зачем ко мне?

Ваничка (конфузясь). Так-с, хотелось…

Надежда Ивановна.А остановились вы где?

Ваничка.У дедушки, у Николая Михайлыча.

Надежда Ивановна (стремительно). У Николая Михайлыча, у Дурнопечина?

Ваничка.Да-с!

Надежда Ивановна.Ах, я непременно в таком случае буду у Настасьи Кириловны! Скажите, что он постарел, обрюзг, поседел?

Ваничка.Нет, какое-с! Он все так прокуратит. Как приехали мы в первый-то день-с, так притворился, что умирает… Меня маменька даже за попом было послала, я прихожу назад, а дедушка сидит да ест; целую почесть индейку оплел… Я было, Надежда Ивановна, вам уток настрелял, да проклятые собаки и сожрали их. У нас ведь их никогда не кормят, все, чтоб сами промышляли, – вот они этак и промышляют.

Надежда Ивановна.Merci, мой друг; но только я уток не ем: они мне как-то противны.

Ваничка.Нет, ничего-с! Эти были хорошие-с. Они противны, как травы хватят, а эти еще не хватили… Я вот вам скоро селезня подарю-с: маленького еще поймал, – все овсом теперь кормят.

Надежда Ивановна.Ну, хорошо, подари.

Ваничка.А вы сами что мне подарите?

Надежда Ивановна.Я тебе кисет вышью шерстями.

Ваничка.Нет-с, я не хочу кисета.

Надежда Ивановна.Отчего же?

Ваничка.Да так-с. Зачем мне кисет-то? Что он мне такое? Я и без него могу жить. Мне бы лучше, как летом тогда, ручку вашу давали, так это лучше-с.

Надежда Ивановна.Разве ты любишь мою ручку?

Ваничка.Очень люблю-с!

Надежда Ивановна.Ну, на тебе ее! Садись около меня!.. (Подает ему руку.) Ну, что ты теперь станешь с нею делать?

Ваничка.Что делать-то? Известно что! (Целует руку.)

Надежда Ивановна.Послушай, Ваничка, ты любил кого-нибудь, кроме меня?

Ваничка.Нет-с. Право нет – вы первые-с.

Надежда Ивановна.А что же ты Мишелю говорил?

Ваничка.Да я смеялся так… Они спрашивают меня: хожу ли я за охотой – за женщинами. Я и сказал-с…

Надежда Ивановна.Что ж ты сказал?

Ваничка.Я говорю, что женщины не утки, и больше ничего, право ничего… так только… посмеялись.

Надежда Ивановна.А про меня что-нибудь ты не сказал ли ему?

Ваничка.Ай нет, как возможно-с. Я про вас никому в свете не скажу-с. Мы говорили так… о других.

Надежда Ивановна.А разве ты любил других?

Ваничка.Да что?., как же? я не знаю-с.

Надежда Ивановна.Как же не знаешь? Стало быть, ты меня обманываешь и был влюблен в другую?