Гектор Мало - Без семьи

Все наше имущество состояло теперь из арфы, скрипки и трубы. Мешки с нашими вещами остались в фуре Дрисколей, что было очень неудобно для нас. Как мы обойдемся без белья и, главное, без карты? К счастью, у Маттиа было отложено двенадцать франков, да в тот день, когда мы играли на ярмарке, присоединившись к Бобу и его товарищам, на нашу долю пришлось двадцать восемь франков. Значит, у нас было всего сорок франков – целое богатство.

Маттиа предлагал эти деньги Бобу: ведь для того, чтобы подготовить все и привести в исполнение план моего спасения, нельзя было обойтись без денег. Но Боб решительно отказался от них: за дружескую услугу денег не берут.

Итак, приехав, мы прежде всего купили старый солдатский ранец, немножко белья, кусок мыла, гребенку, ниток, иголок, пуговиц и карту Франции.

– Куда же мы пойдем? – спросил я.

– Мне все равно, – ответил Маттиа. – Я готов идти куда угодно, но только по берегу какой-нибудь реки или канала… Видишь ли, в чем дело, – прибавил он, немного помолчав. – Когда Артур был болен, госпожа Миллиган ездила с ним на «Лебеде». Так было, когда ты встретился с ней.

– Теперь Артур выздоровел.

– Ему уже лучше, но еще недавно он был очень болен и не умер только потому, что мать выходила его. Я думаю, что пока Артур не выздоровеет совсем, госпожа Миллиган будет плавать с ним на «Лебеде». И, идя по берегам рек и каналов, мы можем встретиться с ними.

– Так куда же, по-твоему, нужно идти?

– Да пойдем хоть по берегу Сены, а потом станем ходить вдоль Луары, Гаронны и других рек. Будем расспрашивать по дороге, не видел ли кто «Лебедя». Он не похож на другие суда, и на него нельзя не обратить внимания.

Итак, мы решили отправиться по берегу Сены.

Теперь, подумав о себе, нам следовало подумать и о Капи. У первого же ручейка мы стали смывать с него краску. Но она долго не сходила, и нам пришлось много раз мылить Капи, прежде чем он наконец снова стал белым.

Дойдя до Сены, мы стали расспрашивать моряков, не видели ли они «Лебедя». Но они только пожимали плечами. Давая, по-прежнему, представления в городах и деревнях, мы через пять недель пришли в Шарантон. Тут мы в первый раз услышали о «Лебеде». Моряк, к которому мы обратились, сказал, что он видел какое-то странное судно с верандой. Маттиа запрыгал от радости, а я стал расспрашивать моряка. Да, судя по его описанию, это был «Лебедь». Два месяца тому назад он прошел мимо Шарантона и поплыл дальше, вверх по Сене.

Два месяца! Значит, теперь он далеко впереди нас. Но это ничего не значит. Мы пойдем за ним и когда-нибудь да догоним его. Ведь госпожа Миллиган часто останавливается, и «Лебедь» подолгу стоит на одном месте.

Мы пошли дальше, сначала по берегу Сены, а потом по течению Ивонны, так как узнали, что «Лебедь» свернул туда. Все прибрежные жители видели его; на нем ехала дама, англичанка, со своим больным сыном.

Мы старались идти вперед как можно быстрее и, останавливаясь вечером на отдых, никогда не жаловались на усталость; представлений мы теперь уже не давали и тратили накопленные деньги.

– Разбуди меня завтра пораньше, – говорил каждый день Маттиа, ложась спать.

И утром мы вскакивали чуть свет и спешили отправиться в путь.

Чтобы нам хватило денег на дорогу, мы начали экономить, и Маттиа объявил, что не станет есть мяса, «так как оно вредно». И мы обедали куском хлеба и крутым яйцом, которое разрезали пополам. Иногда вместо яйца у нас был кусочек масла.

Время от времени Маттиа начинал вдруг вспоминать о разных вкусных вещах.

– Как было бы хорошо, если бы у госпожи Миллиган была все та же кухарка, – мечтал он. – Ты рассказывал, что она делала великолепные сладкие пирожки с абрикосовым вареньем.

– Ты никогда не ел их?

– Никогда, даже не видел. Как, ты говорил, называются эти белые штучки, которыми их посыпают?

– Миндаль.

– Ах!

И Маттиа разевал рот, будто собирался проглотить целый пирожок.

Дорогой мы постоянно расспрашивали о «Лебеде». Все прибрежные жители обратили внимание на это странное судно с верандой. И нам говорили не только про «Лебедя», но и про госпожу Миллиган, «добрую английскую даму», и про Артура, «больного мальчика, который почти постоянно лежал на веранде, но изредка и вставал».

Мы проходили недалеко от города, около которого жила Лиза со своей теткой Катериной, и, конечно, решили повидаться с ней. Я горячо любил всю семью Акена, но больше всех выделял я милую, добрую Лизу.

Торопливо подойдя к дому, мы вошли в него. Какая-то женщина, но вовсе не Катерина, что-то делала в кухне.