Гектор Мало - Без семьи

– Ого! А ты умеешь держать язык за зубами, – сказал Гарофоли. – Ты не итальянец?

– Нет, я француз.

Два мальчика приблизились к Гарофоли, как только он вошел в комнату, и остановились около него, дожидаясь, когда он закончит говорить. «Что им нужно от него?» – с удивлением подумал я. Скоро я узнал это.

Когда он замолчал, один мальчик взял у него шляпу и осторожно повесил ее на гвоздь, а другой пододвинул ему стул. Все это они проделали так почтительно, что я тотчас же понял, как они боятся хозяина. Ведь они, конечно, так ухаживают за ним не потому, что любят его.

Как только Гарофоли сел, третий мальчик подал ему набитую трубку, а четвертый – зажженную спичку.

– От нее еще пахнет серой – этакий болван! – крикнул Гарофоли. – Рикардо, дай мне спичку, мой милый! – с милостивой улыбкой сказал он.

И Рикардо поспешил исполнить его приказание.

– Ну-с, а теперь подведем итоги, мои ангелочки, – продолжал Гарофоли, закурив трубку. – Маттиа, счетную книгу!

Маттиа в то же мгновение подал ее.

Гарофоли подозвал знаком мальчика, который подавал ему пахнувшую серой спичку.

– Вчера ты остался мне должен одно су и обещал отдать его сегодня. Сколько ты принес?

Мальчик покраснел до ушей и ответил не сразу.

– У меня опять недостает одного су, – наконец робко проговорил он.

– Значит, теперь не хватает уже двух су? Как же ты посмел не принести всего?

– Я не виноват.

– Ну, ты знаешь правило. Снимай куртку. Два удара за вчерашнее и два за сегодняшнее. Рикардо, мой милый, возьми-ка плеть!

Рикардо взял ременную плетку-двухвостку с узлами на концах, а мальчик, которому предстояло вынести наказание, снял куртку и спустил рубашку до пояса, чтобы обнажить спину.

– Подожди минутку, голубчик Рикардо, – сказал Гарофоли. – Выходите вперед все, у кого не хватает денег. Рикардо расправится с вами за один раз.

Вперед вышел мальчик с поленом.

– Сколько у тебя не хватает? – спросил Гарофоли.

– Четырех су. Но я принес полено – очень толстое полено.

– Так и пообедай им.

Дети, которые принесли все требуемые деньги, засмеялись этой глупой шутке. Мальчики подходили к Гарофоли поочередно и отдавали ему монеты. Оказалось, что еще трое должны были подвергнуться наказанию. Все они сняли куртки, обнажили спины и выстроились в ряд. Рикардо поднял плеть.

– Ты знаешь, Рикардо, – сказал Гарофоли, – что я не люблю смотреть, как ты наказываешь мальчиков. Это мне неприятно, а потому я отвернусь. Но по звуку ударов я узнаю, исполняешь ли ты свое дело как следует. Ну, начинай, мой милый!

Он обернулся лицом к печке, и истязание началось. Я сидел забытый в уголке и дрожал от ужаса и негодования. И этот человек будет моим хозяином! Если мне не удастся набрать тридцать или сорок су в день, Рикардо будет бить меня! Теперь я понял, почему Маттиа не боится умереть.

При первом ударе плети слезы выступили у меня на глазах. Я думал, что никто не заметит этого, но Гарофоли украдкой следил за мной.

– Вот добрый мальчик! – сказал он, показывая на меня. – Не то, что вы, разбойники. Он не смеется над теми, кого наказывают, а плачет. Хорошо, если бы он поступил ко мне и был вашим товарищем. Вы могли бы брать с него пример.

Дрожь пробежала у меня по телу. Поступить к нему!

После второго удара мальчик жалобно застонал, после третьего – пронзительно вскрикнул.

Гарофоли поднял руку и знаком остановил Рикардо.

– Ты знаешь, как мне неприятно слышать крики, – сказал он мальчику, которого наказывали. – Тебе больно от ударов, а у меня болит сердце от твоих криков. За каждый крик ты получишь лишний удар плетью. Это будет уж твоя вина. Если бы ты хоть немного любил меня, то не стал бы кричать… Ну, продолжай, Рикардо!

Рикардо поднял плеть, и снова раздался удар.

– Мама! Мама! – закричал несчастный истязаемый мальчик.

К счастью, в эту минуту дверь отворилась и вошел Витали.

С одного взгляда понял он, что здесь происходило и почему до него доносились отчаянные крики, пока он поднимался по лестнице. Он бросился к Риккардо, вырвал у него из рук плеть, а потом обернулся к Гарофоли.

Все это произошло так быстро, что Гарофоли на минуту растерялся. Но он сейчас же оправился и, кротко улыбнувшись, сказал:

– Этот мальчик ужасно жесток, не правда ли?

– Это низко, это позорно! – воскликнул Витали.

– Вот и я говорю то же самое.

– Обойдемся без кривляний, Гарофоли! Ты знаешь, что я говорю не про мальчика, а про тебя. Низко и позорно истязать детей, которые не могут защищаться!